Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
ЮЖНЫЙ КРАЙ Пребываніе Его Императорскаго Величества съ Августѣйшей Семьей въ Спасовомъ Скиту. Его!і Величеству представляются ЧИНЫ судебнаго вѣдомства. Фот. а . М. Иваницкаго. Воскресенье, 27-го сентября 1909 года. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ No 9799. Подношеніе Его Величеству хлѣба-соли. ф от. а . м . Иваницкаго. ,10 ЮЖНЫИ КРАЙ. Воскресенье, 27-го Сентября 1909 года. НА ОХОТЪ. (Миніатюра). Трахъ… Выстрѣлъ грянулъ и прокатился надъ болотцемъ. Синеватый дымокъ маленькимъ облачкомъ взлетѣлъ вверхъ и раз сѣялся въ сыроватомъ вечернемъ воздухѣ. Почти въ одно время съ первымъ выстрѣломъ грянулъ вто рой. Затѣмъ послышалось чье-то гнѣвное восклицаніе: „ахъ, чортъ тебя возьми11… и неистовый крикъ: „назадъ, Кадоі Я тебѣ говорю: на задъ, шельма11… Изъ кустовъ вышелъ толстенькій красный охотникъ съ лицомъ, обли тымъ заревомъ заката. Охотникъ держалъ въ рукѣ убитую утку. Онъ подошелъ къ другому охотнику, сдѣ лавшему второй выстрѣлъ, длинно му, какъ верста, и тонкому, какъ нитка, человѣку, приподнялъ свой охотничій картузъ и сказалъ вѣж ливо: — Милостивый государь… изви ните, не имѣю удовольствія знать имя-отчество… — Михаилъ Васильевичъ. — Милостивый государь, Миха илъ Васильевичъ, утка ваша. — Но почему же? — Вашъ выстрѣлъ покончилъ дѣло. — Не можетъ быть! сказалъ съ энергіей Михаилъ Васильевичъ. Это вышло чуть-чуть комичнымъ. Но толстенькій охотникъ не замѣтилъ въ отвѣтѣ Михаила Васильевича ко мизма и продолжалъ серьезно: — Вашъ выстрѣлъ покончилъ дѣло. А я, извините, пропуделялъ. Тощій охотникъ покраснѣлъ отъ удовольствія и протянулъ руку къ уткѣ. — Если вы уже такъ добры… из вините, ваше имя-отчество? — Максимъ Петровичъ. — Если вы уже такъ добры, Ма ксимъ Петровичъ, мнѣ остается толь ко васъ поблагодарить. Не дорога утка… — Конечно жъ, не дорога.’ — Дорого отношеніе, дорога лю безность, Максимъ Петровичъ. Я цѣ ню охоту не за ту пару куликовъ или перепелокъ, не за ту утку, которую мнѣ изрѣдка случается застрѣлить, а за ту поэзію, которая присуща охотѣ, поэзію, которую мы, горожане, долж ны особенно цѣнить. И нынѣшняя встрѣча только увеличиваетъ для ме ня приманки охоты. — Мегсі. А что касается поэзіи, я вполнѣ съ вами согласенъ. Толстенькій охотникъ вздохнулъ полной грудью и машинально при сѣлъ на пенекъ. Несмотря на длин ныя тѣни и прохладу вечера, ему бы ло жарко. Тощій охотникъ постоялъ въ нерѣшительности, подумалъ и изъ вѣжливости присѣлъ на сосѣдній пень. Ихъ собаки, успѣвшія обнюхать другъ друга, разлеглись возлѣ. — Жарко? сказалъ сочувственно тощій охотникъ. Толстенькій кивнулъ головой. — Жарко. Но… Онъ сдѣлалъ восторженные глаза и обвелъ рукою вокругъ. — Когда посмотришь на эту по эзію, то забываешь, и жаръ и уста лость. Обратите вниманіе на багровые, глазами, сказалъ: — Я думаю, что всѣ охотники любятъ природу. Его собесѣдникъ тоже закурилъ папиросу и радостно похлопалъ се бя по колѣну. — Мы совсѣмъ, совсѣмъ понима емъ другъ друга! сказалъ онъ. Го воря откровенно, дома не сочув ствуютъ мнѣ. Жена противъ. Гово ря откровенно, не мало приходится вынести, чтобы отстоять эти несчаст ныя исчезновенія изъ дома на день, на два. Тошій охотникъ вздохнулъ. — Не у васъ одного такая же на,сказалъ онъ. — Мы и здѣсь сходимся? У каж даго, видно, свой крестъ. Не буду скрывать, далеко не всегда мнѣ удается уйти на охоту безъ скан дала, безъ того, чтобы въ мою го лову не летѣла разная дрянь. У моей жены, между нами, горячая кровь. Но стоитъ мнѣ очутиться здѣсь, среди этихъ мховъ и болотъ, и все забыто. Какая красота! Ну можно ли смотрѣть на все это рав нодушно? Обратите вниманіе на раз нообразные оттѣнки этихъ мховъ. Какихъ здѣсь нѣтъ? И голубой, и блѣдно-зеленый, и сѣрый, какъ пе пелъ, и красный, какъ покрытое ржавчиной желѣзо, переходящій въ чудесный розовый, напоминающій лепестки розы. А этотъ темнозеленый, похожій на дорогой бархатъ! Ну, гдѣ вы увидите такую прелесть въ городѣ, въ душномъ театрѣ, на вечерѣ, за кар точнымъ столомъ? — Нигдѣ. — Конечно жъ. Толстенькій подумалъ и посмотрѣлъ вверхъ. — А зори? Багровыя вечернія зори, когда все небо пылаетъ, и утреннія съ прозрачнымъ туманомъ надъ болот цами, туманомъ, колеблющимся, какъ подвѣнечная фата. Выйдешь на волю— и глазъ оторвать не можешь: листья деревьевъ, травка, прибрежныя раки ты—все обрызгано росой, вездѣ капли воды сверкаютъ, какъ алмазы. Изъ овиновъ поднимаются струйки дыма и ползутъ другъ за дружкой. Откуда то доносится стукъ цѣповъ: уже на чалась молотьба. — Подождите! Позвольте мнѣ до кончить картину. Берешь ружье, кли чешь собаку и отправляешься стрѣ лять… — Именно. — Пройдешь версту, и лѣсъ уже шумитъ надъ тобой вѣтвями. Въ лѣ су ходишь по болотамъ, прыгаешь съ кочки на кочку, продираешься сквозь чащу, сквозь колючіе кусты, раздви гаешь высокіе камыши. Вдругъ дичь: утка или что-нибудь подобное. При ложишься: бацъ-бацъ изъ обоихъ ство ловъ, глядишь, и чирокъ, трепеща под стрѣленнымъ крыломъ, падаетъ въ воду. И такъ до ночи. Виноватъ: въ серединѣ дня зайдешь въ деревню или въ лѣсную сторожку, яичницу съѣшь, чаю выпьешь. — Именно. — И опять за ружье вплоть до ночи. А къ ночи на покой, въ знакомую хату или на мельницу. — Именно, на мельницу. — Туда, гдѣ ждетъ тебя знакомая добрая фея. — Именно. А. А. Желобовскій. Протопресвитеръ военнаго и морского духовенства, членъ Синода. По случаю 50-лѣтія его священнослу- женія, исполнившагося 17 сентября. будто залитые кровью, стволы этихъ сосенъ, на контрастъ свѣта и тѣни на- бѣлой корѣ этой стройной березки. Какъ ослѣпительно бѣла она въ тѣни, тамъ, куда уже не достигаютъ сол нечные лучи, и какимъ прелестнымъ розовымъ цвѣтомъ сіяетъ она подъ ни ми! Вы, осмѣлюсь спросить, люби тель природы? Тощій охотникъ улыбнулся блаженно. — О, да. Онъ закурилъ папиросу, выпустилъ большой клубъ дыма и, слѣдя за нимъ N1. М. Стасюлевичъ. Избранный почетнымъ гражданиномъ города Пе тербурга, по случаю 25-лѣтія его дѣятельности въ коммиссіи по народному образованію. Воскресенье, 27-го Сентября 1909 гола. ЮЖНЫЙ КРАЙ. 11 Толстенькій охотникъ пощипалъ усъ и сказалъ застѣнчиво: — Именно, гдѣ ждетъ знакомая добрая фея. Хотите, съ одной по знакомлю сегодня? Я вообще не имѣю этого обычая, чтобы знако мить, и васъ перваго хочу ввести въ свой тихій охотничій пріютъ. Что за женшина эта фея! Горжусь открытіемъ не менѣе Колумба, от крывшаго Америку, и Пири, открыв шаго сѣверный полюсъ. — Тощій охотникъ подумалъ и сказалъ, махнувъ рукою: — Чтобы не остаться въ долгу, я васъ тоже познакомлю съ феей. — Вотъ какъ? Мегсі. — Завтра. Сегодня у васъ въ ти хомъ пріютѣ переночуемъ, а завтра у меня. Женщина же, батенька. Много я женщинъ на своемъ вѣку видѣлъ, а такой не случалось. Брю нетка, этакій жгучій взглядъ… — Не удивите. У моей тоже жгу чій взглядъ. — Коса до полу. — Тоже самое. — Плечи… если бы вы видѣли ея плечи! — Можетъ быть, но все не та кія, какъ у моей. — Не смѣю спорить. Зато ужъ улыбка… знаете народное выраже ніе: улыбнется, точно рублемъ по даритъ? Ахъ, эта улыбка… — А я, между нами, и погибъ че резъ улыбку. Захожу я въ прошломъ году въ жаркій полдень, страхъ пить хочется: нѣтъ ли, спрашиваю, чаю или молока?—Какъ, товоритъ, не быть11? Сказала эти слова и улыбну лась. Увидалъ я ея улыбку,—ну, и чувствую, что все кончено, что погиб шій я человѣкъ. Улыбка, батенька, у нея такая… прямо сверхъестественная улыбка. — Какая поступь! — Тоже: павой идетъ. — Зубки… — Жемчугъ-съ. — Кожа… — Не говорите о кожѣ, батенька: кипѣнь бѣлая! — Знаете, даже не вѣрится, что столько прелести не въ какой-нибудь сказочной принцессѣ, а въ мельничи хѣ совмѣщено. — Въ мельничихѣ?! — Ну, да, въ мельничихѣ. — Моя тоже мельничиха. — Вотъ какъ?! Но у вашей, конеч но, не такое славное имячко, какъ у моей. Хотя бы и не мельничихѣ такое имя: Марьяна. — Марьяна?! — Ну, да. — Да, вѣдь, мою тоже Марьяной зовутъ! <| — Чортъ возьми, странное совпа деніе. Даже повѣрить трудно. Моя Марьяна мельничиха изъ Зеленыхъ Ключей. Семья Чехова. А. П. Чеховъ, его мать, сестра и два брата въ имѣніи „Лука” на берегу рѣки Псела. И. Т. Голенищевъ-Кутузовъ. Бывшій харьковскій городской голова. Скончался 8 августа. Охотникамъ стало грустно. Г Вет черъ имъ показался тусклымъ и скуч нымъ, мохъ—темнымъ, надоѣдливо рѣзавшимъ глаза и охота—лишенной всякой поэзіи… А. Грузинскій. — Но… и моя Марьяна тоже мель ничиха изъ Зеленыхъ Ключей! Охотники молча, съ потемнѣвшими лицами, разглядывали другъ друга. Солнце сѣло, и съ вершинъ лѣса исчезли даже его послѣдніе прощаль ные лучи. Потянуло холодкомъ. Гдѣ то, какъ обиженный ребенокъ, запла кала сова. Среди пней по полянѣ поползли, точно длинныя змѣи, тѣни вечера. Розовый закатъ поблѣднѣлъ. Научныя новости. Раковины и вулканизмъ. Геологи не однажды задавались во просомъ, какой пластъ земли служитъ подстилкою для Везувія. Теперь во просъ этотъ, можно сказать, разрѣ шенъ, благодаря даннымъ, добытымъ изъ колодца, пробуравленнаго въ Помпеѣ. Этотъ колодецъ былъ на чатъ въ 1893 году графомъ Фуско на 12 метровъ выше уровня моря, съ единственной цѣлью добыть поду для поливки садовъ. Буравленіе дошло до 96 метровъ и было бро шено, такъ какъ не принесло на пер выхъ порахъ никакихъ результа товъ. Вдругъ два года назадъ ко лодецъ сталъ дѣйствовать, и изъ него брызнула обильная струя во ды, богатая магнезіею, и вся про газированная углекислотой. Землю, вырытую изъ колодца, изслѣдова ли. На глубинѣ 96 метровъ уже встрѣчается тонкій ископаемый мор ской песокъ, и въ немъ содержится множество береговыхъ морскихъ ра ковинъ, тѣхъ видовъ, которые до сихъ поръ еще водятся въ Неапо литанской бухтѣ. Съ другой стороны, Монтерозата изслѣдовалъ камни, выкидываемые Везувіемъ, и тоже нашелъ въ нихъ такія же раковины. Дольфусъ, въ свою очередь, на шелъ въ камняхъ, выбрасываемыхъ Везувіемъ, различные отпечатки морскихъ раковинъ. Отсюда надо заключить, въ виду того, что вул каномъ не было выкинуто ни разу ни одного камня древней геологиче ской породы, что онъ, какъ вулка ническій диноменъ, сравнительно недавняго происхожденія, и корни его или база сидятъ неглубоко. Грозные жесты. Фаусекъ, нашъ натуралистъ, съ нѣ которыхъ поръ изучаетъ позы, кото рыя принимаютъ разныя животныя, когда на нихъ нападаютъ. Француз ская научная критика видитъ въ пред метѣ, который избралъ Фаусекъ для изученія, характерный штрихъ совре менной русской души. Большею частью животное ищетъ спасенія въ бѣгствѣ; другія передъ лицомъ врага прини маютъ такое положеніе, которое дѣ лаетъ ихъ неузнаваемыми, стараются испугать и устрашить. По словамъ Фаусека, поза угрозы прежде всего заключается въ стремленіи, по воз можности, раздуть размѣры своего тѣ ла. Животныя раздуваютъ кожу, еро шатъ волосы, колючки, перья, вытя гиваютъ лапы, и при этомъ иногда мѣняются въ цвѣтѣ, принимаютъ яр кую окраску, или же производятъ шумъ. У тарантула въ особенности характерна поза угрозы. Животное приподнимается на воздухъ, принима етъ почти вертикальное направленіе и страшно раскрываетъ лапы; тѣло, со стороны живота, видимаго вра гомъ, ярко окрашивается, тогда какъ спина остается темною. Сколопендра поднимаетъ задніе членики и вытяги ваетъ лапы послѣдней пары, имѣю щей размѣры больше другихъ, и ко торыя становятся похожими на рога. У триглы роль органа угрозы игра ютъ грудные плавники. Когда живот ное спокойно, плавники сложены и прижаты къ тѣлу; а какъ только оно встревожено, плавники разверты ваются и внезапно грозно сверкаютъ; эффектъ контраста долженъ устра шать врага. У дактилоптеруса—летучей рыбы— большіе плавники яркой окраски и служатъ не столько органами летанія, сколько органами угрозы. Есть дру- ,Воскресенье, 27-го Сентября 1909 года. Ю Ж Н Ы Й К Р А Й . 12 версъ и Триппъ, рѣшили драться 1 съ револьверами въ рукахъ. Мѣстомъ по единка былъ выбранъ домъ г-жи Силь- версъ, вдовы. Она всѣхъ удалила и тщательно заперла двери. Поединокъ былъ ожесточенный и продолжался до тѣхъ поръ, пока одна изъ со перницъ, г-жа Триппъ, получивъ пят надцать револьверныхъ пуль, не пала мертвой. И г-жа Сильверсъ, тоже тя жело “ раненая ножомъ, покончила Эль-Роги. Мароккскій претендентъ, захваченный въ плѣнъ и заключенный въ желѣзную клѣтку Мулай-Гафидомъ. И. М. Шуваловъ. Копія портрета, вывѣшеннаго въ фойе го родского театра. гая маленькая морская рыбка— видъ блеяніи; у нея на спинѣ длин ные плавники, посрединѣ спины большое черное пятно, окаймлен ное бѣлымъ; оно рѣзко выдѣляет ся на сѣромъ фонѣ: плавники въ обыкновенномъ состояніи блея ніи плотно прилегаютъ къ тѣлу, но когда на рыбку нападаетъ врагъ, она смѣло останавливается противъ него и выкидываетъ на воздухъ свое черно-бѣлое знамя. Можетъ быть, также и крылья мо тыльковъ являются органами уг розы, думаетъ Фаусекъ,такъ какъ грудные плавники триглы и дак- тилоптеруса напоминаютъ мо тыльковыя крылья. Наблюденія Фаусека очень любопытны, но его можно упрекнуть въ стрем леніи толковать все слишкомъ съ точки зрѣнія цѣлесообразности или телеологіи, что давно уже отвергнуто современной наукой. смьсь. Табачный дымъ. Д-ръ С. Жебровскій (въ Пе тербургѣ) произвелъ нѣсколько опытовъ надъ животными, чтобы узнать, полезно или вредно для человѣка курить. Съ этой цѣлью онъ пользовался особаго рода приборомъ, который позволяетъ держать кроликовъ въ помѣще ніи часовъ шесть кряду, вводя туда табачный дымъ отъ папиросы. Въ первую недѣлю кро лики вели себя без покойно и выдѣляли много слюны и пла кали; наглотавшись дыму, они станови лись потомъ апатич ными и вялыми. На слѣдующей недѣлѣ кролики привыкали къ табаку, но зато! у нихъ пропадалъ аппетитъ. Два кро лика умерли черезъ два мѣсяца, и микро скопическое изслѣ дованіе ихъ сердца указалона значитель ныя измѣненія, про исшедшія въ орга низмѣ. Другіе кро лики выдержали пять мѣсяцевъ, но поте ряли на половину въ своемъ вѣсѣ. Далѣе, д-ръ Жебровскій на шелъ, что у живот ныхъ, какъ и у че ловѣка, табакъ производитъто же раз рушительное дѣйствіе. Однимъ сло вомъ, и людямъ, и кроликамъ вреденъ табачный дымъ. Женская дуэль. Въ Чикаго, въ великосвѣтскомъ кварталѣ, на-дняхъ состоялась жен ская дуэль. Двѣ родственницы, пылавшія рев ностью другъ къ другу, г-жи Силь- съ собой. Въ домѣ все было пе ревернуто вверхъ дномъ; на полу валялись клочья вырванныхъ во лосъ, во всѣхъ комнатахъ на по лу масса крови. Месть писателя. Извѣстный французскій писа тель, фельетонистъ и драматургъ, Жоржъ Куртелинъ, находится въ очень плохихъ отношеніяхъ съ парижской префектурой. Его рѣз кія сатирическія выходки противъ парижской префектуры слишкомъ раздражали ее, особенно потому, что частенько Куртелинъ былъ правъ. За это парижская поли ція особенно внимательно слѣ дила за Куртелиномъ. За послѣд нее время онъ былъ нѣсколько разъ оштрафованъ за то, что его прислуга выбивала ковры на 5 мин. позже дозволеннаго времени; за то, что его автомобиль ѣхалъ нѣсколько быстрѣе, чѣмъ допус каютъ правила. На такія мелкія упущенія полиція обыкновенно смотритъ сквозь пальцы, но не то было съ Куртелиномъ. Тогда послѣдній рѣшилъ отомстить. Разъ, вечеромъ, онъ одѣлся въ очень поношенный костюмъ и от правился въ одинъ изъ первораз рядныхъ ресторановъ. Прислуга смотрѣла на него подозрительно. Куртелинъ заказалъ дорогой обѣдъ. Черезъ минуту къ нему подошелъ хозяинъ ресторана и попросилъ у него удостовѣренія… въ видѣ необходимой денежной суммы. Куртелинъ разы гралъ изъ себя силь но обиженнаго и показалъ тысяче франковый билетъ. Вскорѣ въ ресто ранъ вошелъ поли цейскій агентъ и вы звалъ Куртелина, чтобы онъ отправил ся съ нимъ въ бли жайшее полицейское бюро, гдѣ писателя допросили самымъ подробнымъ обра зомъ. Маневръ тако го рода Куртелинъ за одну ночь повто рилъ 14 разъ, вы бирая рестораны такъ, что въ одномъ и томъ-же полицей скомъ бюро появлял ся нѣсколько разъ. Наконецъ, полицей скій префектъ про силъ Куртелина не продолжать своихъ шутокъ.Куртелинъ на это отвѣтилъ,что, вѣдь, не онъ въ этомъ виноватъ, потому что его все время арестуютъ, а одѣ ваться онъ можетъ, какъ ему нравит ся; онъ только хотѣлъ показать по лиціи, что и онъ такъ же помнитъ о ней, какъ она о немъ. Результатомъ было то, что полиція обѣщала отно ситься къ Куртелинуснисходительнѣе. Типографія и фото-цинкографія „Южнаго Края“, Сумская ул., д. А. А. Іозефовича.