Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
ЮЖНЫЙ КРАЙ Воскресенье, 31-го Мая 1909 года. А К К О Р Д Ъ . (Миніатюра) • Весна… Утро… Большой тѣнистый садъ, въ которомъ свѣтъ и тѣни пе реплетаются въ причудливые узоры. Пахнетъ сиренью, акаціей и чере мухой. Я сижу, окруженный чащей деревь евъ. Прозрачный весенній воздухъ, въ которомъ купаются ослѣпительные солнечные лучи, порывами обдаетъ меня теплой лаской. Воздухъ насы щенъ опьяняющимъ ароматомъ. Все кругомъ тянется къ солнцу, дышитъ, радуется, живетъ… Птицы свистятъ, чирикаютъ, поютъ, заливаются… Ох ваченныя безумнымъ счастьемъ, онѣ безпрерывно, словно танцуя, переле таютъ съ дерева на дерево. Насѣко мыя, жучки несутся въ воздухѣ и ве село жужжатъ. Вотъ одинъ жучокъ пролетѣлъ мимо, на мгновеніе оста новилъ свой полетъ возлѣ моего уха и что-то прожужжалъ. Онъ, вѣроятно, сказалъ мнѣ что-то очень пріятное. Н. Н. Миклашевскій. Присяжный^повѣренный, бывшій членъ Государ. Думы, перваго созыва. Скончался 26 мая. жающей меня природой. И, наконецъ, наступаетъ такой моментъ, когда я не знаю, гдѣ кончается эта природа, и гдѣ начинается моя душа… Я смотрю на залитый багрянцемъ листочекъ, чуть-чуть колыхаемый вѣ теркомъ, и не знаю, листочекъ ли— часть моей души, или душа—часть это го листочка. Такое гармоничное сліяніе происхо дитъ только благодаря могучему чув ству любви, которая бьетъ ключемъ изъ каждой травки, каждаго дерева, каждаго шелеста вѣтерка… Эта лю бовь, которая въ огромномъ запасѣ таится въ каждомъ живомъ существѣ, волнами струится изъ моего радостно взволнованнаго сердца. Мнѣ хочется броситься на землю, цѣловать ее, об нимать деревья и понестись, какъ птица въ высь… Мною овладѣваетъ экстазъ, и изъ потрясенной бурнымъ восторгомъ гру ди вырываются слова, выражающія то, о чемъ поютъ птицы, шелестятъ Совѣтъ присяжныхъ повѣренныхъ, во главѣ съ новымъ предсѣдателемъ С. А. Козловымъ. Стоятъ: Л. Н. Переверзевъ, Н. С. Каринскій, И. Е. Булгаковъ, Н. Н. Познанскій. Сидятъ: Е. И. Сіяльскій, бар. В. А. Розенъ, Я. С. Станиславскій, Р. И. Падеревскій, А. М. Александровъ, С. А. Козловъ, Ф. В. Спасскій. (Съ фотографіи А. М. Иваницкаго). А солнце, словно мать, радостно на блюдающая за игрой первенца, льетъ потоки лучезарнаго свѣта, который проникаетъ повсюду. И свѣтъ, и на сыщенный ароматомъ воздухъ, и свѣ жій вѣтерокъ, и неугомонно веселое щебетаніе птицъ,—все сливается въ могучій аккордъ любви и счастья. Я сижу въ саду ужъ цѣлый часъ. Чувствую, что моя душа, изстрадав шаяся и скомканная жизнью, успокаи вается, постепенно сливаясь съ очру- посыпанныя золотомъ деревья, и на шептываютъ мягкія струйки нѣжнаго вѣтерка. Слова эти: „Какъ хорошо жить*!.. Гр. Слуцкій. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ No 9700. ,10 ЮЖНЫЙ КРАЙ. Воскресенье, 31-го Мая 1909 года. ПРАЗДНИКЪ ВЕСНЫ на ипподромѣ скакового общества въ Харьковѣ, 24-го мая, Эмблема сельскаго хозяйства. (Съ фотографіи Анатолія Ворнеръ). Участники въ „Эмблемъ сельскаго хозяйства’. (Съ фотографіи П. И.’) Михайловскаго). ЦЫГАНЪ. (Пер. съ французскаго). Онъ не былъ, впрочемъ, по про исхожденію цыганъ и назывался Cor bin. Но прозвали его „цыганъ” пото му, что у него были волосы, глаза и даже ногти черные и еще, можетъ быть, потому, что онъ игралъ на роялѣ. Игралъ же онъ на роялѣ художе ственно, но онъ не былъ выдающим ся артистомъ, такъ какъ давалъ уро ки по 3 франка за урокъ и, кромѣ то го, игралъ еще на вечерахъ въ сред нихъ домахъ. Онъ не могъ быть оцѣ ненъ по достоинству и не могъ, слѣ довательно, и пользоваться тѣмъ боль шимъ уваженіемъ, къ чему призывали его музыкальныя способности, до то го велика и сильна была его грусть и заполнявшая его душу скорбь. Онъ могъ бы, конечно, занять не послѣд нее мѣсто въ артистическомъ кругу, если бы… Но къ чему его напрасно укорять: жизнь къ нему была слиш комъ жестока… Госпожа Folallier его обожала. Madame Folallier была матерью ма ленькаго мальчика, десяти лѣтъ, ко торому Corbin давалъ уроки. У мальчика—шалуна не было ника кой склонности къ музыкѣ, но мать преклонялась передъ одареннымъ де бютантомъ, для чего и пригласила его три раза въ недѣлю посвятить ея сыну. Госпожа F. присутствовала на уро кахъ, а затѣмъ, подъ предлогомъ раз вить свои вокальныя способности, она попросила Corbin’a приходить еще три раза въ недѣлю ей аккомпаниро вать. Съ этого времени цыганъ уже не покидалъ ихъ домъ. Естественно, что- объ этомъ заговорили и стали зло словить. Говорили о немъ, какъ’* о поОѣди- телѣ, что, впрочемъ, ничѣмъ не оп равдывалось. Но madame Folallier бы ла благородная женщина. Если бы она въ дѣйствительности и полюбила его, то, по крайней мѣрѣ, она была бы и въ силахъ противостоять этому чувству, чтобы не отдаться въ руки піаниста. Она только упивалась самой опас ностью, уважая его, и такого рода борьба противъ нея самой доставля ла громадное удовлетвореніе ея тще славію. Но удѣлялъ ли ей также должное вниманіе несравненный Corbin? Безъ сомнѣнія, да: все вызывало въ ней увѣренность, такъ какъ онъ былъ грустенъ и задумчивъ и еще потому, ЮЖНЫЙ КРАЙ. 11 Тройка г. Козлова и выѣздъ Г. А. Грикке. (Съ фотографіи Анатолія Вернеръ). Члены гимнастическаго Общества и крейсеръ „Варягъ”. (Съ фотографіи П. И. Михайловскаго). что онъ смотрѣлъ на нее своими чер ными глазами съ неоспоримою нѣж ностью. Но онъ былъ скроменъ, ужъ слишкомъ даже скроменъ. Ей же хо тѣлось съ его стороны смѣлости, пред пріимчивости, чтобы еще болѣе убѣ диться въ своихъ достоинствахъ; ея единственное удовольствіе было бы противостоять его страстямъ. Но, очевидно, цыганъ спряталъ свои чувства и запряталъ ихъ довольно хорошо. Никогда онъ не выказывалъ желанія обмолвиться ни однимъ сло вомъ, ни однимъ жестомъ, что онъ испытывалъ. Онъ былъ влюбленъ, но онъ былъ застѣнчивъ, съ застѣнчи востью, которая подъ конецъ сдѣла лась какой то слабостью. Когда при его приходѣ madame Folallier пожи мала ему руку, онъ быстро освобо ждался, избѣгая смотрѣть на нее сво ими выразительными глазами, полными любви. При наступленіи сумерокъ, она медлила зажигать огонь въ лам пѣ, чтобы этимъ продлить на нѣ сколько минутъ ихъ тѣсное сближе ніе съ глазу-на-глазъ, но онъ тогда умолялъ кротко ее зажечь огни. Судя по всему этому, піанистъ понялъ, что madame F. любитъ его съ перваго же дня, но онъ также понялъ, что она рѣшила ему никогда объ этомъ не высказываться. Несвоевременное объ ясненіе могло бы только нарушить прелесть этой сентиментальной любви и милой нѣжности, которая была между ними; казалось, что излишнимъ признаніемъ онн бы повредили и ом рачили свое увлеченіе. Такъ было лучше! Въ тридцать пять лѣтъ госпожа F. впервые испытывала радости, которыя не удалось узнать ей въ своей’ без просвѣтной и тусклой молодости. Она была рада за его улыбку, въ кото рой она читала признательность, и дѣлалась печальной, если онъ немно го въ нѣкоторые дни, казалось, отда лялся отъ нея. Она оставляла цвѣты изъ своего корсажа, чтобы онъ ихъ уносилъ съ собою, но онъ былъ слишкомъ скро менъ, въ самомъ дѣлѣ, потому что онъ оставлялъ ихъ увядать въ углу піанино, не завладѣвъ ими. Однажды вечеромъ исчезъ ея маленькій бати стовый платочекъ, который былъ ею оставленъ. „Бѣдняжка”, подумала она: это, вѣрно, онъ хотѣлъ сохранить се бѣ, какъ подарокъ на память. Но на слѣдующій день онъ принесъ обрат но платокъ, который онъ захватилъ какъ-то нечаянно съ собою. Какъ то Воскресенье. 31-го Мая 1909 года- ,12 ЮЖНЫЙ КРАЙ. Воскресенье, 31-го Мая 1909 года Народности Россіи (шествіе). (Съ фотографіи П. И. Михайловскаго). Въ Полтаву. По словамъ газетъ, предписано не допускать на полтавскія ^торжества представителей политическихъ партій.) разъ, въ одно изъ своихъ посѣщеній, Corbin явился болѣе опечаленнымъ, чѣмъ обыкновенно. Онъ позволилъ себѣ въ присутствіи своей влюблен ной ученицы испустить нѣсколько от чаянныхъ вздоховъ. Безпокойство г-жи Folallier возрастало съ каждой мину той, и она опасалась какого-то несча стія, которое, она чувствовала, прибли жалось. Но въ то же время ей захо тѣлось показаться передъ нимъ доб рой совѣтницей, боясь и надѣясь на признаніе: — Ахъ! мой милый другъ, я знаю, что жизнь не такъ весела! ЧтожедЬ- лать, надо крѣпиться! — Это легко сказать! тихо возра зилъ онъ. — Гдѣ бы была, въ такомъ слу чаѣ, тогда и заслуга, если бы это было такъ легко? Судьба, вообще, несправедлива, она часто обходитъ людей, способныхъ достигнуть чего- нибудь. Но къ чему и ее напрасно во всемъ винить? Необходимо и самому имѣть силу, чтобы бороться и одер живать побѣды и подчасъ сохранять и гордость. Corbin покачалъ головой. — Я не знаю, что вы хотите этимъ сказать… — Вы полагаете, что я не въ состоя ніи угадать. Я, вѣдь, не слѣпа, мой милый другъ, и вотъ уже продолжи тельное время, какъ я знаю ваше го ре: я не отношусь къ этому индиффе рентно, и я вамъ сочувствую отъ все го сердца. Но что я могу вамъ ска зать въ утѣшеніе? — Да, немного, вздохнувъ, сказалъ Corbin. — Вотъ неправда ли? Она протянула ему дружественно Руку- Но онъ не принялъ ее. — Не сердитесь на меня! вполголо са сказала г-жа Folallier. — О, зачѣмъ же? Не ваша въ томъ вина… — А вг особенности, я васъ прошу, вы ничего не говорите, не омрачайте въ счастливую минуту неосторожными словами… Берегите вашъ секретъ, нашъ обоюдный секретъ про себя… Цыганъ покачалъ головой и взялъ нѣсколько аккордовъ на піанино, что бы закончить разговоръ, который онъ не видѣлъ необходимости про должать. Но затѣмъ онъ внезапно остановился. — Эго было бы слишкомъ глупо послѣ всего не сказать вамъ… вамъ, моему другу… — Нѣтъ, нѣтъ, я васъ прошу объ этомъ!… — Вся исторія для васъ, можетъ быть, и не будетъ интересна, но все же для меня будетъ нѣкоторое облегченіе о ней разсказать. — Не надо… умоляла она слабо, наложивъ свою разслабленную руку на]уста Corbin’a. ^ — Вы не придавайте значенія все му тому, что я хочу вамъ разсказать: это такъ обыденно и пошло… какъ и вся жизнь! И глупо… Какъ и любовь!… Да! Онъ подождалъ немного. Итакъ, вотъ: моя жена меня обма нываетъ. Г-жа F. готова была умереть. — Какъ! Ваша жена?!!.. Corbin съ сверкающими отъ горя глазами продолжалъ. — Да, моя жена! Потому что я же нился, какъ и многіе эго дѣлаютъ, на женщинѣ, которую я обожаю. Она да леко не красива! Но я люблю: любятъ ли или не любятъ, но все это такъ! — Да, все это такъ! рыдая говори ла madame F. — Я ее безумно люблю, а она мнѣ измѣняетъ и обманываетъ меня съ чи новникомъ изъ министерства. Я это знаю, но я ничего не могу сдѣлать, потому что я ее люблю… Я очень не счастливъ… — Я также! прошепталъ слабо уми рающій голосъ. * * * На слѣдующій день Corbin полу чилъ письмо черезъ ея служанку. Въ этомъ письмѣ она сообщала, во-пер выхъ, что оставляетъ уроки пѣнія, и во-вторыхъ, что ея сынъ съ этого вре мени попробуетъ брать уроки на скрипкѣ. А что Corbin?—спросилъ однажды господинъ Folallier; что-то его не вид но болѣе у насъ? Что съ нимъ? Я ему отказала; какъ преподава тель онъ хорошъ и пользуется, дѣйстви тельно, уваженіемъ, но какъ аккомпа нирующій онъ безъ достоинствъ. Онъ приходилъ сюда лишь для того, что бы бесѣдовать о своемъ несчастномъ бракѣ. — Ахъ, да!Это, дѣйствительно, не осо бенное счастье для цыгана. „Цыгана! Да еще хитраго цыгана”, сказала m-іпѳ F., проглатывая горькую слезу… Типографія и фото-циикографія ,,К)ж*агв Края,” Сумская ул., д. А. А. Іозефовпл.