Електронний архів оцифрованих періодичних видань Центральної Наукової Бібліотеки ХНУ імені В.Н. Каразіна
повернутись
Видання:
Южный Край
Регіон:
Харків
Номер видання:
56
Дата випуску:
28.02.1881
Дата завантаження:
02.11.2018
Сторінок:
4
Мова видання:
Російська
Рік оцифровки:
2017-2018
Кількість номерів:
Уточнюється
Текст роспізнано:
ТАК
Опис:

Газета громадська, літературна і політична. Щоденне видання.

Оригінал зберігається:
Центральна Наукова Бібліотека ХНУ імені В. Н. Каразіна

На весь екран

Знайшли помилку? Напишіть нам про це на пошту welcome@back2news.org

Издатель А. А. Іозефовичъ. Главная контора газеты въ Харьковѣ, на Москов­ ское улицѣ, въ домѣ  И мператорскаго Университе­ та, No 7, при „Публичной Библіотекѣ” Александра Александровича Іозефовпча, принимаетъ подписку и объявленія; открыта въ будни отъ 9 час. утра до 7 час. вечера, а въ воскресные н праздничные дни отъ 11 до 4 час. дня. Редакторъ А. Н. Стояновъ. Редакція газеты помѣщается въ г. Харьковѣ, въ Петровскомъ переулкѣ, No 1; для личныхъ объяс­ неній по дѣламъ газеты открыта ежедневно, кро­ мѣ воскресныхъ и праздничныхъ дней, отъ 2 до 3 час. дня. Статьи, доставляемыя безъ означенія условій, признаются безплатными. Статьи и коррес­ понденціи, присылаемыя въ Редакцію, должны быть за подписью и съ адресомъ автора. ОТДѢЛЬНЫЕ  т „ЮЖНАГО КРАЯ”  ПРОДАЮТСЯ по S к ПРИНИМАЕТСЯ ПОДПИСКА НА „ЮЖНЫЙ КРАЙ”, 1 8 8 1 Г О Д А . У С Л О В І Я П О г г Ц Г В В Щ С В С В Х ; 12 м. 11 м. 10 м. 9 м. 8 м. 7 м. 6 м. 5 м. 4 м. 3 м. 2 м. 1 м. р. к. р. к. р. к. р. к. р. к.  р .  к.  р .  к.  р .  к. р. к.  р .  к.  р .  к. р. к. Город. безъ доставки. 10 50 10 — 9 25 8 50 7 75 7 — 6 — 5 40 4 50 3 50 2 40 1 20 Город. съ доставк. . 12 — 11 50 10 75 10 — 9 10 8 20 7 — 6 30 5 20 4 — 2 80 1 40 Иногородные …  12 50 12 – 11 25 10 25 9 50 8 50 7 50 6 60 5 60 4 50 3 20 1-60 Допускается разсрочка въ платежѣ за годовой экземпляръ по соглаш. съ главной конторой газеты. Подписываться можно на всѣ сроки не иначе, какъ съ 1-го числа каждаго мѣсяца; но каждый срокъ простирается не далѣе какъ до конца 1881 г. ПОДПИСКА ПРИНИМАЕТСЯ: въ главной конторѣ редакціи газеты  въ г. Харьковѣ,  на Московской ул., въ д. Императорскаго Харьковскаго Университета, А: 7-й, при „Публичной Библіотекѣ”  А. А. Іозефовича; ТАМЪ ЖЕ  принимаются  ОБЪЯВЛЕНІЯ. Кромѣ того, подписка принимается  въ С.-Петербургѣ— въ книжныхъ магазинахъ  Н. Г. М ар­ тынова  и  „Новаго Времени “;  въ Москвѣ— въ книжномъ магазинѣ  Н. И. Мамонтова  и въ книж­ ной и газетной торговлѣ  Л. Н . Шапошникова; въ Кіевѣ— въ книжномъ магазинѣ  Е . Я. Ѳедо­ рова; въ Одессѣ— въ книжномъ магазинѣ  В. И. Бѣлаго; въ Полтавѣ— въ книжномъ магазинѣ Г. И. Бойно-Родзсвича. ОБЪЯВЛЕНІЯ ПРИНИЖАЮТСЯ:  изъ Франціи исключительно  въ Парижѣ— у Havas, Lafite et 0°, 8 Place de la Bourse;  въ  М осквѣ — въ Центральиой конторѣ объявленій для всѣхъ европейскихъ языковъ, па Петровкѣ, домъ Сододовннкова,  въ Петербургѣ  -въ той же конторѣ на Нев­ скомъ проспектѣ, въ домѣ Струбиискаго и  въ Варшавѣ —въ варшавскомъ агенствѣ объявленій Рейхмаиъ и Френдлеръ на Сенаторской улицѣ, въ домѣ No 22. Главная контора газеты проситъ Гг. подписчиковъ сообщать о неаккуратной доставкѣ газеты. ДИККЕНСЪ, КАКЪ ПЕДАГОГЪ, Рѣчь проф. А. И. Кирпичникова. ( С м о т р и в ъ объявлЕніяхъ). На Конторской, домъ No 8, продается  ПАРА  5-ти вершковыхъ МОЛОДЫХЪ СѢРЫ Х Ъ Ж ЕРЕБЦ О В Ъ Хрѣновскаго завода за 1,200 рублей  серебромъ, заѣзжены въ дышло и по  одиночкѣ.  10—5 СОДЕРЖАНІЕ: Харьковъ, 27-го февраля 1881. Вопросъ о народномъ образованіи въ тамбов­ ской губерніи,  П. Телеграммы  (отъ „Международ. телеграфнаго агентства”). Мѣстная хроника:  Назначеніе нов. коман­ дира пензенскаго полка.—Диспутъ г. Загур- скаго—Концертъ солистовъ оркестра русской онеры.—Письмо въ редакцію. –Изъ 8аннсной книжки репортера. Внутреннія нзвѣетія:  Коррввпонд. „Южнаго Края “ изъ  П ет ербурга—  Вопросъ о совраще­ ніи лицъ, состоящихъ при министерствѣ.—Пре­ доставленіе права лицамъ польскаго происхож­ денія совершать закладныя.—Изъ Маріуполя.— Изъ Тифлиса.—Къ вопросу о евреяхъ.—Изъ Воронежа.—Аппеляціонньш отзывъ по дѣлу Кашеваровой-Рудневой.—Открытіе древняго во­ допровода—Изъ ростовскаго уѣзда. Обозрѣніе газетъ н журналовъ. Политическое обозрѣніе. Областной съѣздъ по вопросу о дифтеритѣ. Календарь. Справочныя свѣдѣнія. Фельетонъ:  Литературно  •  общественные очерки,  К. Яроша. Объявленія ХАРЬКОВЪ. 27-ю февраля 1881. Мы неоднократно уже высказывали  то глубокое уваженіе, которое мы пи­ таемъ къ нашему превосходному уста­ ву уголовнаго судопроизводства. Не  смотря, однако, на многія образцовыя  свои стороны, дающія ему почотное  мѣсто среди лучшихъ европейскихъ уго­ ловно-процессуальныхъ кодексовъ, онъ  представляетъ и нѣкоторыя несовер­ шенства, которыя, конечно, придется  устранить для улучшенія нашего су­ дебнаго дѣла. Одинъ изъ крупныхъ недостатковъ  нашего уголовнаго правосудія, это—  изъятіе политическихъ преступленій изъ  общаго порядка судопроизводства. На основаніи статьи 1030 устава  уголовнаго судопроизводства, преступ­ ленія государственныя, изложенныя въ  раздѣлѣ третьемъ уложенія о наказа­ ніяхъ, вѣдаются судебными палатами  и верховнымъ уголовнымъ судомъ. По ст. 1051, для суда по дѣламъ  о государственныхъ преступленіяхъ, къ  членамъ уголовнаго департамента су­ дебной палаты присоединяются: 1) губернскій предводитель дворян­ ства той губерніи, гдѣ учреждена па­ лата. 2) одинъ изъ уѣздныхъ предводите­ лей дворянства, состоящихъ въ округѣ  мѣстнаго окружного суда. 3) одинъ изъ городскихъ головъ то­ го же округа, и 4) одинъ изъ волостныхъ головъ или  старшинъ мѣстнаго уѣзда. Эти временные члены должны уча­ ствовать, наравнѣ съ членами палаты,  какъ въ опредѣленіи вины или невин­ ности подсудимаго, такъ и въ поста­ новленіи приговора о наказаніи. Слѣдовательно, эти временные чле- Й ТЕР АТУ РНО – ОБЩЕСТВЕННЫЕ 0ЧЕРІШ-. De mortuis __ „De mortuis aut hene aut nihil“.  Едва ли можно сомнѣваться въ томъ,  что этой формулой выражается вполнѣ  отношеніе человѣка XIX вѣка къ ближ­ нему, отошедшему въ вѣчность. Смерть  прекращаетъ всѣ личные счоты и рас-  чоты. Своими неумолимыми ножница­ ми, она разрѣзываетъ сразу тѣ без­ численныя нити, которыя еще вчера  соединяли и опутывали насъ съ чело­ вѣкомъ, лежащимъ передъ нами сегод­ ня бездыханнымъ трупомъ. На краю  могилы разомъ смолкаетъ голосъ враж­ ды, злословія, зависти.  Съ угрозой под­ нятыя руки оггускаются сами собой, не находя противника ,  готоваго къ от­ пору.  Шумная „ музыка  “  текущей жиз­ ни, преисполненная—надо сознаться —  порядочно рѣзкими звуками и диссонан­ сами, въ минуту убыли въ нашихъ ря­ дахъ, замираетъ, переходя въ серіозно-  торяіественную мелодію. Къ ней при­ соединяетъ свой голосъ каждый, зна­ ющій „доброе” объ утраченномъ собра­ тѣ, всѣ остальные молчатъ. Нормаль­ ность и разумность такого отношенія  къ  личносгпи  умершаго понятна вся­ кому изъ насъ, потому что мы живемъ  въ атмосферѣ, очищенной тысячелѣ- тіями нравственно-философскихъ раз­ мышленій и освящонной вѣками хрис­ тіанства. Но, спрашивается, —опредѣ­ ляется ли точно также приведеннымъ  римскимъ афоризмомъ отношеніе наше  и къ тому, что скончавшійся ближній  не уноситъ съ собою въ могилу, что  остается жить между нами? Должны  ли мы руководствоваться правиломъ  „aut bene, aut nihil”, взирая на на­ слѣдіе, оставленное намъ покойникомъ,  если то былъ общественный дѣятель,  учоиый, писатель или художникъ? Ду­ маемъ, что нѣтъ; думаемъ, что безгра­ ничное „hene aut nihil” есть отноше­ ніе несправедливое и обидное, причомъ  обязательное „Ьепе” еще обиднѣе обя­ зательнаго „nihil”. Совсѣмъ не того,  какъ кажется намъ, хотѣлъ бы каж­ дый, отходящій въ лучшій міръ, писа­ тель. „Пусть я умру, пустъ забудутся  мои прегрѣшенія вольныя и невольныя,  пусть доброе слово сопровождаетъ меня,  переступающаго великій порогъ, пусть,  наконецъ, житейская волна, съ тихимъ  всплескомъ, сомкнется надъ моей го­ ловой. Но пощадите моихъ излюблен­ ныхъ дѣтей, не зарывайте въ землю,  вмѣстѣ со мною, моихъ тревогъ и на­ деждъ, моихъ чувствъ и стремленій,—  идей, заключонныхъ въ моихъ произ­ веденіяхъ. Пусть онѣ обращаются между ны не составляютъ самостоятельной кол­ легіи, при обсужденіи дѣла, а слива­ ются съ судомъ, въ составѣ котораго  они, конечно, могутъ играть не столь­ ко активную, сколько пассивную роль,  тѣмъ болѣе, что уступаютъ, въ опыт­ ности и знаніяхъ, судьямъ. Притомъ, всѣ эти временные члены  собственно должностныя лица, которыя  ни въ какомъ случаѣ не могутъ имѣть  той независимости, какая необходима  для сословныхъ представителей, вы­ бранныхъ по жребію для разсмотрѣнія  дѣла на судѣ. Но и эти офиціальныя лица допу­ скаются закономъ къ участію въ су­ дѣ, только съ большими предосторож­ ностями. Изъ уѣздныхъ предводителей дво­ рянства, городскихъ или волостныхъ  головъ или старшинъ призываются къ  засѣданію въ палатѣ преимущественно  тѣ, которые состоятъ въ этихъ долж­ ностяхъ болѣе одного срока выборной  службы, и только за недостаткомъ та­ кихъ лицъ, призывъ обращается и къ  избраннымъ на занимаемыя ими долж­ ности въ первый разъ (ст. 1052). Мотивы къ этой статьѣ—такъ объ­ ясняютъ, почему законъ въ этомъ  случаѣ принимаетъ особыя мѣры пре­ досторожности: „Призывая представителей сослов­ ныхъ обществъ къ участію въ сужде-  ніе такихъ дѣлъ, отъ правильнаго раз­ рѣшенія которыхъ зависитъ поддержа­ ніе спокойствія и порядка въ государ­ ствѣ, правительство возлагаетъ на нихъ  столь важныя обязанности, что ни ка­ кое обезпеченіе въ  способноши и бла­ гонамѣренности  этихъ лицъ не можетъ  почесться излишнимъ “. Что судъ по государственнымъ пре­ ступленіямъ вообще нуждается въ при­ влеченіи представителей общества, это  сознаетъ само законодательство, при­ шедшее, какъ говорятъ мотивы, къ  убѣжденію „что судъ по государствен­ нымъ преступленіямъ долженъ быть  устроенъ такимъ образомъ, чтобы вы­ сокое общественное положеніе судей  служило ручательствомъ въ строгомъ,  но справедливомъ, преслѣдованіи ими  всякаго злоумышленія, чтобы при семъ  подсудимые пользовались  всѣми сред­ ствами защиты  и чтобы вмѣстѣ съ  судьями, въ охраненіи государствен­ ныхъ учрежденій и общаго спокойст­ вія и въ огражденіи подсудимыхъ,  уча­ ствовали какъ представители прави­ тельственной власти ,  такъ гг всѣхъ сословій“. Такимъ образомъ, само законодатель­ ство, въ своихъ объясненіяхъ къ уста­ ву уголовнаго судопроизводства, при­ знаетъ, что въ судѣ по государствен­ нымъ преступленіямъ должны участво­ вать и представители  всѣхъ сословій. Почему ж.е наше законодательство  не распространило на государственныя  преступленія учрежденія присяжныхъ  засѣдателей, учрежденія, которое при­ знано въ нашемъ же законѣ наиболѣе  правильною и чистою формою участія  общества въ судѣ? Почему же законо­ дательство наше создало  особый поря­ докъ  разсмотрѣнія государственныхъ пре­ ступленій? Вѣдь само же законодательство, въ  мотивахъ къ уставу уголовнаго судо­ производства, дѣлаетъ замѣчательное за­ явленіе: „Установленіе  особеннаго по­ рядка  судопроизводства по какому-ли­ бо роду дѣлъ  принимается всегда об­ щественнымъ мнѣніемъ съ недовѣрчи­ востью.  Причина этому заключается въ  общемъ убѣжденіи, что порядокъ дѣй­ ствій, необходимыхъ для обнаруженія  истины въ уголовномъ дѣлѣ,  не зави­ ситъ отъ свойства  преступнаго дѣянія,  но долженъ представлять, во всякомъ  случаѣ, одинаково справедливое согла­ шеніе мѣръ, вызываемыхъ преслѣдова­ ніемъ преступленія, съ мѣрами, ограж­ дающими возможную невинность обви­ няемаго,—одинаково основательный спо­ собъ вывода заключеній изъ данныхъ,  собранныхъ слѣдствіемъ и выясненныхъ  судебными преніями. Поэтому,  изъятія изъ общаго порядка судопроизводства долэюны быть допускаемы только пргг совершенной невозмоэюностгг распро­ страненія сего порядка на какой-либо родъ дѣлъ11. И если наши судебные уставы изъ­ яли государственныя преступленія изъ  подсудности присяжныхъ, то, значитъ,  они усмотрѣли  совергиенную невозмож­ ность  допущенія общаго порядка су­ допроизводства для этихъ преступленій. Мы находимъ въ мотивахъ къ на­ шему уставу уг. судопр. подробное из­ ложеніе соображеній, по которымъ по­ литическія преступленія изъяты изъ  общаго порядка судопроизводства. Вотъ эти соображенія: „ Преступленія государственн ыя, какъ  направленныя не противъ частныхъ  лицъ, или отдѣльныхъ членовъ обще­ ства, а противъ всего государства, или  верховной власти, гораздо валшѣе и  опаснѣе всѣхъ другихъ преступленій;  но, но особому свойству своему, они  не всегда и не во всѣхъ членахъ об­ щества возбуждаютъ такое отвращеніе,  какое возбуждаютъ другія преступле­ нія, особенно если прикрываются лож­ ною наружностью мнимаго желанія об­ щественнаго блага. Наружность эта  иногда такъ обманчива, что для мно­ гихъ людей, имѣющихъ неправильныя  понятія о долгѣ гражданина и отно­ шеніяхъ его къ правительству, самыя  преступныя дѣла представляются со­ всѣмъ въ иномъ видѣ, получаютъ со­ всѣмъ другое значеніе и, вмѣсто стро­ гаго, вполнѣ заслуженнаго осужденія,  встрѣчаютъ сочувствіе. Притомъ поли­ тическія и соціальныя теоріи, направ­ ленныя противъ существующаго поряд­ ка вещей въ государствѣ и обществѣ,  имѣютъ столько оттѣнковъ, что отъ  пустыхъ, почти невинныхъ мечтаній н  утопій, доходятъ до самыхъ вредныхъ ученій, подрывающихъ даяіе возмож­ ность общественной жизни; но иногда  и тѣ, и другія, людьми неопытными  считаются равно ничтожными и без­ вредными. При такихъ воззрѣніяхъ, пре­ доставить присяжнымъ, избраннымъ об­ ществомъ, разрѣшеніе вопроса о пре­ ступности или непреступности ученій  и дѣйствій превратно толкуемыхъ и  невѣрно понимаемыхъ многими, иногда  даже добросовѣстными, членами обще­ ства, значило бы оставить государство,  общество и власть безъ всякой защиты. Съ другой стороны, часто, вслѣдст­ віе случайнаго стеченія совершенно по­ стороннихъ обстоятельствъ, пѣкоторыя  дѣйствія получаютъ въ глазахъ боль­ шинства всего народонаселенія такое  преступное значеніе, что оно, увлека­ ясь мщеніемъ, страхомъ и ненавистью,  готово придумать для нихъ такія коз­ ни, отъ которыхъ давно уже отказа­ лось уголовное правосудіе, а еще ча­ ще, вслѣдствіе болѣзненной подозри­ тельности, способно даже дѣйствія, во­ все ничего незначащія, признать за важ­ ныя преступленія. При такомъ настро­ еніи умовъ, предоставить присяжнымъ  рѣшеніе вопроса о виновности или не­ винности лицъ, обвиняемыхъ въ госу­ дарственныхъ преступленіяхъ, значило  бы отдать ихъ на жертву народной  мстительности. Нельзя также не при­ нять въ соображеніе, что во всякомъ  обществѣ встрѣчаются, къ сожалѣнію,  и распространяются различными сред­ ствами одшбочныя понятія о государ­ ственномъ устройствѣ, объ его отно­ шеніяхъ къ отдѣльнымъ частнымъ ли­ цамъ и о тѣхъ обязанностяхъ, кото­ рыя возникаютъ изъ необходимости под­ держанія и сохраненія сихъ отноше­ ній, для блага всего государства, пре­ успѣянія общественной жизни и бла­ госостоянія гражданъ. Между тѣмъ, весьма желательно, что­ бы учрежденіе присяжныхъ, дѣйство­ вало у насъ сколь возможно успѣш­ нѣе и пріобрѣло то довѣріе и уваже­ ніе, котораго оно заслуживаетъ, а для  этого необходимо,  на первое время его введенія,  предоставить присяжнымъ за­ сѣдателямъ только разборъ такихъ пре­ ступленій, по которымъ отъ нихъ можно  ожидать приговоровъ безошибочныхъ”. Вглядываясь въ эти соображенія, по  которымъ разборъ политическихъ пре­ ступленій изъятъ изъ вѣдѣнія суда пред­ ставителей общества, которое предпо­ лагается пли лишоннымъ всякихъ пра­ вильныхъ представленій о государствѣ,  или находящимся въ положеніи  лин­ чующей  толпы, мы, прежде всего, не  можемъ не отмѣтить утѣшительной мы­ сли, что законодатель считалъ подоб­ ное изъятіе необходимымъ только иа  первое время введенія у насъ учреж­ денія присяжныхъ. Выписанный нами мотивъ не выра­ жаетъ безусловнаго нежеланія законо­ дателя отдать въ подсудность присяж­ ныхъ государственныя преступленія. Въ вами–живыя между живыми, пусть  онѣ вызываютъ возраженія, споры, пусть  жизнь кипитъ кругомъ, пусть на ру­ инахъ моихъ заблужденій возникаетъ  правда, на лонѣ моихъ идей зарождаются  идеи новыя”. Такова, несомнѣнно, мыс­ ленная просьба, обращонная умираю­ щимъ писателемъ къ остающимся со­ временникамъ. Все это невольно пришло намъ на  мысль, когда мы внимательно слѣдили  за рѣчью газетъ и журналовъ, по по­ воду недавняго печальнаго событія въ  жизни нашей литературы, по пово­ ду кончины Ѳ. М. Достоевскаго.  Нельзя было бы не отозваться искрен­ нимъ сочувствіемъ на этотъ дружный  хоръ всеобщаго сокрушенія, если бы  огульное  восхваленіе всего, что напи­ сано покойникомъ, не ставило поло­ женіе дѣла такъ, какъ будто • хорони­ ли не только писателя, но и писанія.  Смѣемъ надѣяться, что надгробные па­ негирики, воздавши должное честному  и доброму человѣку, смѣнятся солид­ ной и строгой критикой оставленныхъ  имъ сочиненій,—говоримъ „критикой  солидной и строгой”, потому что толь­ ко этимъ литература и общество мо­ жетъ засвидѣтельствовать свое истин­ ное уваженіе дѣятелю, поработавшему  на ихъ пользу. Нѣтъ основанія боять­ ся въ данномъ случаѣ какого-нибудь  „развѣнчиванія” или „сведенія съ пье­ дестала”. Факты останутся, и ихъ всег­ да окажется достатоточно, чтобы за­ ставить каждаго изъ насъ склонить  почтительно голову при мысли о ■ по­ койномъ. Что бы не говорила критика, несом­ нѣннымъ останется то, что въ Ѳ. М.  Достоевскомъ мы имѣли писателя ве­ ликой искренности и сердечной теплоты,  великой любви къ ближнимъ и къ оте­ честву. Этой искренностью и любовью  продиктованы всѣ страницы его мно­ гочисленныхъ произведеній. Спраши­ вается, какъ же именно выразилась  эта душевная черта писателя въ его  сочиненіяхъ? Намъ кажется, что во  всемъ обильномъ духовномъ наслѣдіи,  оставленномъ намъ Ѳ. М. Достоевскимъ,  выступаютъ наиболѣе ясно три основ­ ныя идеи. Первую изъ нихъ можно  назвать  благотворной,  вторую— отваж­ ной , третью— ошибочной. Начиная съ первыхъ произведеній,  начиная съ ром. „Бѣдные люди”, Ѳ.  М., какъ извѣстно, обратилъ свой ху­ дожническій взоръ на йіръ, такъ на­ зываемаго, мелкаго чиновничества. Въ  недавно прошедшее время процвѣтанія  бюрократизма, этотъ міръ былъ весьма  населенный. Безчисленныя канцеляріи кишѣли жалкими, зануреиными суще­ ствами, задавленными монотонно – тя­ гучимъ движеніемъ бюрократическаго  механизма, въ которомъ они игра­ ли тяжолую, но совершенно темную  роль незначительныхъ винтиковъ и  скобокъ. Трудно возсоздать въ сво­ емъ воображеніи чувство, которое  производила на свѣжаго, случайно за­ шедшаго человѣка, атмосфера этихъ  мастерскихъ „отношеній”, „предложе­ ній”, „допошеній”: какъ тѣни, вставали  ему навстрѣчу испитыя фигуры, съ блѣд­ ными лицами, съ мутнымъ взоромъ, съ  слѣдами ржавчины безъисходноп бѣд­ ности, съ застывшимъ во всемъ су­ ществѣ выраженіемъ испуга— резуль­ тата многолѣтняго ощущенія на себѣ  іерархическаго произвола. Литература  уже давно заглядывала въ эти мрач­ ные углы, она -рисовала намъ этотъ  людъ въ видѣ стаи тощихъ воронъ,  жадно кружащихся всюду, гдѣ видѣ­ лась возможность взятки,—и мы не­ годовали; она выхватывала отсюда на  потѣху, какую-нибудь единицу, пово­ рачивала передъ нами во всѣ стороны  урѣзанную, кастрированную душонку  „крапивнаго сѣмени”,-—и мы смѣялись.  Но—явились произведенія Достоевска­ го, и всѣмъ стало ясно, что „приказ­ ная душа” есть вее-такп душа чело­ мотивѣ выражается только совершенно  справедливая мысль, что отъ присяж­ ныхъ, призываемыхъ для сужденія го­ сударственныхъ преступленій, требует­ ся извѣстная степень гражданской зрѣ­ лости и умственнаго развитія. Но съ того момента, когда состав­ лены были вышеприведенныя сообра­ женія нашего законодательства, про­ шло много времени. Въ теченіи этой  эпохи русское общество пріобрѣло боль­ шой государственный опытъ. Предъ  нимъ, въ неприкрашенной дѣйствитель­ ности, прошли такія страшныя прояв­ ленія самыхъ крайнихъ политическихъ  и соціальныхъ доктринъ, что время это  должно быть зачтено ему 10-ю годами  за одинъ годъ. Кромѣ того, русское  общество, за этотъ періодъ, вступило  на путь самоуправленія, практикова­ лось въ судѣ, и вообще не могло не  вынести живого сознанія, что под­ держаніе гражданскаго порядка есть  одно изъ величайшихъ общественныхъ  благъ. Оно во всякомъ случаѣ по­ няло, что данный строй ему не навя­ занъ, а составляетъ результатъ слож­ ныхъ причинъ, что онъ можетъ и дол­ женъ быть постоянно улучшаемъ, на  благо народу, но что между мирною  реформою, хотя бы самою коренною,  и насильственными передѣлками долж­ на быть проведена незыблемая грапица.  Довѣріе къ широкимъ соціальнымъ фор­ муламъ сильно пошатнулось; дѣйстви­ тельность, горькая дѣйствительность,  показала, что общественная самодѣя­ тельность какъ форма сама по себѣ  еще не гарантируетъ высокихъ прин­ циповъ, которые даются только куль­ турою, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, въ общест­ вѣ все сильнѣе и сильнѣе сказывается  потребность въ реформахъ и созданіи  политическихъ учрежденій, которыя га­ рантируютъ прочный порядокъ право­ вого государства. При такомъ положеніи дѣла, при­ влеченіе присяжныхъ засѣдателей, спе­ ціально выбранпыхъ для того по по­ вышеннымъ (имущественнымъ и обра­ зовательнымъ) цензовымъ условіямъ, къ  сужденію дѣлъ по государственнымъ  преступленіямъ дало бы обществу воз­ можность стать на стражѣ государст­ веннаго и соціальнаго порядка. Вер­ дикты присяжныхъ, по такимъ дѣламъ,  пріобрѣли бы особое значеніе, какъ  выраліеніе свободнаго общественнаго  мнѣнія по вопросамъ, въ которыхъ  именно это мнѣніе имѣетъ рѣшающее  значеніе въ глазахъ народа. Каждое  общество, если оно только жизнеспо­ собно ,обладаетъ инстинктомъ самосохра­ ненія; каждое общество, доказавшее въ  исторіи способность сохранять свое го­ сударство, съумѣетъ также дать  энергичный отпоръ противо-обществен-  нымъ стремленіямъ отдѣльныхъ лицъ.  Консервативная сила, столь нужная для  каждаго народа, несомнѣнно присуща  всякому человѣческому обществу. Но ее нужно вызвать, оформить и вѣческая; наше негодованіе замерло,  наша улыбка застыла: мы открыли въ  презрѣнномъ представителѣ „кранивно-  го сѣмени”—нашего блилшяго, наше­ го брата, обойденнаго судьбой. Рас­ ширивъ, позднѣе, область своего ху­ дожническаго поля зрѣнія, Ѳ. М. ос­ тался вѣренъ себѣ до конца. Онъ про­ ходитъ но всѣмъ корридорамъ под­ вальнаго этажа нашего общественнаго  зданія, съ свѣтильникомъ своего та­ ланта въ рукѣ,—и нашъ удивленный  взоръ замѣчаетъ мелькающія  человѣ­ ческія  фигуры въ .томъ мракѣ, гдѣ  прежде рисовались ему лишь жалкіе  силуэты намъ чуждыхъ существъ. Въ  кая;домъ человѣческомъ существѣ Ѳ.  М. искалъ и находилъ человѣка,—  вотъ идея, которая проходитъ чрезъ  всѣ его произведенія, и которую мы  назвали  благотворною.  Благотворность  этой идеи не требуетъ доказательствъ:  вся исторія гуманизма, въ сущности,  есть исторія возникновенія идеи само­ стоятельнаго, безотносительнаго досто­ инства человѣческой личности. Все  существенное , что мы нашли  въ только что исполненномъ нашей  прессой похоронномъ гимнѣ, постро­ ено исключительно на указанной осо­ бенности художнической кисти покой­ наго писателя. Такова же основная те- ЮЖНЫЙ КРАЙ Е Ж Е Д Н Е В Н О Е И З Д А Н І Е . ГАЗЕТА ОБЩЕСТВЕННАЯ, ЛИТЕРАТУРНАЯ И ПОЛИТИЧЕСКАЯ. ХАРЬКОВЪ, СУБОТА 28 Февраля (12 Марта) 1881 года. No 56. ГОДЪ L