Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
ЮЖНЫЙ КРАЙ Воскресенье, 23-го Іюня 1913 п т ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ No 11478, Чайка. Елисѣевъ съ утра бродилъ по приморскому бульвару. Радовался, что пароходъ задержитъ его въ Одессѣ на цѣлыхъ два дня. Новый городъ; все новое, незна комое. Енисѣеву казалось, что онъ бро’ сился въ теплую, прозрачную рѣку, и она несетъ его въ несказанныя таинственныя дали, тихо и бережно баюкая. Е щі на дняхъ былъ въ своемъ маленькомъ пыльномъ городишкѣ. Все такое надоѣдливое, скучное, видѣнное тысячи разъ. Зналъ всѣ дома, всѣ вывѣски, всѣ лица, даже выступы и порожки тротуаровъ, деревья, афишныя тумбы, скамьи въ гор^-‘-‘-‘-омъ саду и всѣ столики въ единственной ^Ѣейнѣ. И та кими же скучными, обычнымк каждоднев ными были работа, разговоры, встрѣчи, мысли. Вечеромъ одѣлъ пальто, долго ша галъ по бульвару, слушая бойкую музы ку, затѣ^ѵь занялъ столикъ у самаго края терраЬы, пилъ пиво и любовался далью,—бархатно-черная съ красными, зелеными и голубыми огнями порта. Сосѣдній столикъ заняла высокая стройная женщина. Она была въ изящ номъ бѣломъ платьѣ и маленькой соло менной шляпѣ, украшенной мелкими фіолетовыми цвѣтами. Вся она казалась какою то голубой, прозрачной и нѣжной. Тонкія изящныя руки красиво выступали изъ бѣлыхъ кружевъ ея рукавовъ. „Одна? Вѣроятно, свиданіе, подумалъ Елисѣевъ. Но эта мысль была ему почему то непріятной. Хотѣлось, чтобы эта женщи на оставалась одна. Она раздѣляетъ его одиночество, она радуетъ его глаза. Та кое умное дополненіе къ этимъ бархат нымъ далямъ и темному звѣздному небу. Сосѣдка заказала ужинъ. У нея боль шіе немного печальные глаза. Чувствует ся, что она уже много пережила, но уто мленія еще нѣтъ. Красивъ и свѣжъ какъ у дѣвушки, маленькій алый ротъ. Золотистые волосы вьютъ около щекъ кокетливые завитки. „Какъ она прекрасна,—думалъ Ели сѣевъ; моя милая незнакомка, вы со всѣмъ голубая. Я вамъ такъ благодаренъ. Вы словно обогащаете коротенькій мигъ моей жизни”. И онъ,человѣкъ, столько лѣтъ сидѣв шій въ своей глуши, задавленный скуч ной работой, вдругъ почувствовалъ ка кую то мальчишескую радость. Боже мой, ему тридцать четыре года, но,вѣдь, онъ еще ничего не видѣлъ, ничего не знаетъ. Онъ почти не видѣлъ такихъ прекрасныхъ женщинъ, онъ не зналъ прекраснаго. Какой- грѣхъ, какое пре ступленіе! Вѣдь, земля такъ богата, такъ удивительно разнообразна. Женщина посмотрѣла на него долгимъ внимательнымъ взглядомъ. Онъ не былъ равнодушнымъ, но любопытнымъ. Также смотрѣла она и въ темную бархатную Депутатъ Н. Н. Львовъ, бывшій товарищъ секретаря президіума, избранный млад шимъ товарищемъ предсѣда теля Гос. Думы. Депутатъ В. А. Ржевскій, избранный старшимъ товари щемъ секретаря Гос. Думы. Членъ Государственнаго Совѣта, егермейстеръ Высочайшаго Двора В, Н. Мамантовъ, назначенный главноуправляющимъ канцеляріей Его Императорскаго Величества по принятію прошеній. Графъ Тисса, новый венгерскій ми нистръ-президентъ, за мѣнившій ушедшаго въ отставку Лукача. даль, откуда малахитовые цвѣты моря посылали свое влажное, ноч ное благоуханіе. Казалось, все ее занимало, все интересовало, и ино гда въ блескѣ ея волосъ и глазъ, въ немного чувственномъ выраженіи губъ, въ мягкихъ движеніяхъ рукъ, въ самой позѣ проскальзывала здоровая, безпокойная жизненность, пышное и откровенное цвѣтеніе молодости, жажда къ жизни. Елисѣевъ невольно опустилъ гла за. Какъ онъ робокъ, какъ онъ при давленъ. Сосѣдка расплатилась и подня лась. Пойти за ней? Полюбоваться еще немного ея стройной фигурой?* Нѣтъ, онъ не могъ. Его точно при крѣпили къ мѣсту. Вотъ она повернула на аллею, и скрылось во мракѣ ея голу боватое платье. Елисѣевъ почувствовалъ острую то ску. Какъ странно! Сейчасъ онъ любилъ, ярче, чѣмъ когда либо въ жизни. Сей часъ его глаза были въ такомъ востор гѣ, въ такомъ упоеніи, и вотъ—конецъ, прощаніе навсегда. Такъ гаснутъ самые чудесные миги. Онъ закурилъ папиросу и грустно смо трѣлъ вдаль. Удивительно спутана жизнь. Надъ нею работали какіе то злые идіоты. Всюду налѣпили лицемѣрныя эти кетки, всюду запрещенія. Неужели не наступитъ такое время, когда люди будутъ свободно выражать свой восторгъ, благородно и открыто по клоняться всему красивому. Елисѣевъ не понималъ своего волне нія. Все вдругъ стало тусклымъ, скуч нымъ, неинтереснымъ. Отправился въ гостинницу, легъ спать, но заснуть дол го не могъ. Пароходъ отошелъ въ полдень. Майсксе солнце какъ то сразу смягчилось на морѣ; стало прохладно, и пассажиры уже не уходили подъ прикрытіе тента. Елисѣевъ ходилъ по палубѣ, любуясь малахитовымъ цвѣтомъ моря. Парусино вые стулья заняты. На крайнемъ бѣлая женская фигура. Покойная поза, мягко обрисованы платьемъ вытянутыя ноги. Елисѣевъ почти вздрогнулъ и остано вился. Это она, его мимолетная пре красная встрѣча. Какъ все странно и неожиданно! Онъ почувствовалъ волную щую радость, едва сдерживался, чтобы не разсмѣяться. Она не замѣтила его. На позднѣе, за обѣдомъ, ихъ глаза встрѣти лись. Елисѣевъ замѣтилъ, что женщина улыбнулась. Вечеромъ онъ встрѣтилъ ее на палубѣ. Она прогуливалась, какъ и онъ. Ихъ глаза встрѣтились, и онъ чув ствовалъ, что она смотритъ на него, какъ на знакомаго. Иногда ея губы вздраги вали будто отъ улыбки. Онъ кусалъ губы, проклиналъ свою робость, находилъ тысячи поводовъ къ тому, чтобы заговорить, но не могъ и проходилъ мимо,до боли сжимая пальцы. Благоуханіе ея духовъ, когда проходи ла, волновало какъ вечерній садъ, дре- .млющій подъ луннымъ свѣтомъ. Хотѣ лось опуститься предъ нею на колѣни, разсказать все о своей боли, о своей Депутатъ графъ Нуэнъ-Хедервари. раненый сабельными ударами во время без порядковъ въ венгер скомъ парламентѣ. Новый турецкій великій визирь Принцъ Саидъ-Халимъ, занявшій этотъ постъ послѣ убій ства МахмуДа-Шевкетъ-паши. ,ЮЖНЫЙ КРАЙ. Воскресенье, 23-го іюня 1013 года. скучной жизни, услышать ея утѣ шенія, почувствовать на своемъ лицѣ ея руки. „Вотъ сейчасъ подойду. Все узнаю. Откроется міръ незнакома го человѣка. Сейчасъ”,—и не могъ. Каждая уходившая минута при носила боль, точно потерянная ра дость. Эта пытка продолжалась два часа. Наконецъ, голубая женщина ушла. Когда она подошла къ каю тамъ, на ея лицо упалъ свѣтъ. Елисѣевъ ясно увидѣлъ, что она посмотрѣла на него. Въ ея глазахъ онъ прочелъ разочарованіе и укоръ. Онъ заснулъ на палубѣ, въ креслѣ, закутавшись пледомъ. Про снулся рано отъ рѣзкаго холодка и любовался голубыми чайками, ко торыя вились за пароходомъ, опи сывая мягкіе, долгіе круги. Откуда онѣ? Почему такъ жа лобно кричатъ? Какая то вѣчная тсска и зовъ въ ихъ крикахъ. Низ ко осыпаются къ водѣ, точно го лубой снѣгъ, въ легкой позолотѣ солнца. Птицы, которыя постоянно носятся въ одинокихъ простран ствахъ надъ моремъ. Птицы, ко торыя будятъ какую то уснувшую тоску. Елисѣевъ смотрѣлъ на нихъ, и сердце его сжималось отъ то ски. Выростапъ большой строгій упрекъ. „Такъ всегда, думалъ онъ, вспоминая голубую женщи ну,—я терялъ все хорошее. Се годня по одной причинѣ, завтра по другой. Иногда жизнь дарила яркіе намеки, бросала такіе же таинственные зовы, подобные зо вамъ этихъ птицъ. Но слушалъ ихъ, мучительно слушалъ и за бывалъ и уходилъ, и снова начи нался сѣрый, трижды проклятый день*. Остро прозвенѣлъ звонокъ къ завтраку. Еіисѣевъ выпилъ чаш ку кофе и рюмку коньяку; конь якъ онъ не пилъ никогда, но те перь чувствовалъ себя такъ хо лодно и неуютно. Выпилъ, какъ яекарство, немного ободрился и почти выбѣжалъ на палубу. О на, эта странная голубая женщина, сидѣла на кормѣ поч ти у самаго борта и смотрѣла на воду. Иногда казалось, что взлетающая серебряная пѣна осыпается на ея ноги и легкое бѣлое платье. Когда увидалъ ее, показалась такой родной такой необходимой, точно всю жизнь думалъ только о ней, мечталъ, искалъ только ее. Елисѣевъ прямо зашагалъ къ кормѣ, подошелъ къ женщинѣ и заговорилъ. Она посмотрѣла на него про сто и ясно, точно сама ждала этого момента, знала, что онъ наступитъ. Съ откровенностью, которая ему самому казалась странной, онъ раз сказывалъ ей о своей жизни, о работѣ, знакомыхъ и маленькомъ городкѣ. &>*>-, Она вдругъ улыбнулась. Удивленіе блеснуло въ ея глазахъ. Заговорила бы стро: — Странно! Вы, свободный, достаточно обезпеченный человѣкъ, и говорите о жизни,которая прямо смущаетъ! Но какъ же вы могли такъ жить? Книги, работа, веденіе хозяйства, но это капельки, толь- Похороны Д, П. Миллера. Выносъ гроба сотрудниками «Южнаго Нрая» изъ Благовѣщенской церкви. Литія возлѣ «Южнаго Нрая». ко капельки. Неужели васъ никогда не тянуло въ даль, не хотѣлось познако миться съ міромъ, обогатиться безконеч ными случайностями? -— Да, да. Но столько обязанностей. Идешь въ ногу съ своимъ сосѣдомъ и постепенно все забываешь. Она тряхнула головой: — Обязанности! Я не понимаю. Все равно вамъ не поставятъ памятника, а свою жизнь исковеркали, обезцвѣтили. Простите, я, вѣдь, повторяю ваши слова. Есть одинъ долгъ у человѣка,—это долгъ поредъ самимъ собой. Все остальное — второстепенное. — Я съ вами согласенъ. Я слушаю васъ и чувствую себя бодрѣе. Она улыбнулась: — Знаете, я тоже наблюдала за вами въ тотъ в е ч е р ъ на бульварѣ. Вы были очень грустный. Вы смотрѣли на меня почти радостно. Я это замѣтила сразу и чувствовала, что вы хорошій, хорошій человѣкъ, но вамъ нехватаетъ воздуха; Воскресенье, 23-го іюня 1913 года ЮЖНЫЙ НРАЙ. Снимки фотогр. „Южнаго Края”. На кладбищѣ. Профессоръ В. И. Савва (х) произноситъ надгробную рѣчь. Могила Д. П. Миллера. — Скучно? Нѣтъ. Мы для себя самые лучшіе, самые интересные собесѣдники. Толь ко надо съ собою получше познакомиться. Она сдержанно разсмѣялась и спросила: — Вы тоже въ Батумъ? — Нѣтъ, въ Сочи. Тамъ у меня какіе то родственники. Думаю, уже ждутъ. Она слегка нахмурилась: — Опять будете зависѣть отъ людей. Сами не совершите ни одной прогулки, ничего не придумаете. А потомъ—род ственники… Вообще, вы не обидитесь,—это ужасные лю ди. Кто ихъ выдумалъ? Даль ніе, эти тети, дяди, и т. д., положительно отравляютъ жизнь, вѣчно навязываютъ свою истлѣвшую мудрость, вѣчно шлепаютъ недовольными губами, вѣчно чему то учатъ. Я давно со всѣми развязалась и счастлива. Говорили до самаго обѣда, а послѣ, когда до Сочи оста валось всего часъ пути, уже такъ ясно былъ виденъ бе регъ, Елисѣевъ началъ нерв ничать, отвѣчалъ невпопадъ, курилъ папиросу за папиро сой. „Какъ легко, думалъ онъ, доплатить тугъ же на пароходѣ шесть рублей, и по ѣду съ нею. Еще нѣсколь ко часовъ. Но это такое сча стье. Наконецъ, тамъ жи ветъ она, а Сочи, ну зачѣмъ они мнѣ? Да, доплачу и поѣду. Я не смѣю потерять мою ра дость. — Вы сходите здѣсь, ска зала она, и по выраженію ея лица онъ понялъ, что она разгадала его колебанія и борьбу. — Да, отвѣтилъ онъ тихо и почувствовать стыдъ за себя, не могъ поднять глаза. Ея лицо было строгимъ и печальнымъ. Пароходъ замедлилъ ходъ. Остановился, выпустилъ хлопья чернаго дыма. Суета на палубѣ. — Прощайте, сказалъ Ели сѣевъ.— Не откажите мнѣ въ одной пэосьбѣ. Скажите вашъ адресъ. Я, навѣрное, буду въ Батумѣ. Если позволите… Женщина покачала голо вой: — Адресъ. Нѣтъ, не нужно. — Это жестоко. — Я думаю иначе. Я про сто не хочу, чтобы вы снова испытывали себя. Вы не пріѣдете, я знаю. Я уже понимаю это. Только лишнія колебанія. Не помня себя, онъ схватилъ ея руку, крѣпко поцѣловалъ и бросился къ сход нямъ. Да, да, она права. Черезъ три недѣли Елисѣевъ получилъ коротенькое письмо. Женщина писала: „Я знала. Вы не пріѣхали. Вы бы на шли, меня всѣ здѣсь знаютъ. Но… Такіе, какъ вы больше убиваютъ, чѣмъ творятъ. Помню одно—мнѣ было искренне васъ жаль, мнѣ хотѣлось васъ зажечь, сдѣ вы мучаетесь, ищете^ Вчера я была увѣ рена, что вы загор-0рите со мной, но… Она разсмѣялась. Они не отходили другъ отъ друга. Теперь онъ з-иал-ь многое о ней. Года три тому нр.задъ она развелась съ му жемъ. Мел скучный человѣкъ, который совершеі ,но не понималъ ее. Собствен ныя средства^позволяли ей вести сво бодною, красивую жизнь. Зиму она про- В °Д й т ъ заграницей, а ранней весной возвращается въ Россію. Живетъ или въ Крыму, или въ Батумѣ,—она такъ обожа етъ море. Въ Батумѣ у нея есть неболь шая дачка. Цѣлые .часы она проводитъ на морѣ въ своей моторной лодкѣ. — Чайка, сказалъ Елисѣевъ и чув ствовалъ, что, несмотря на весь разго воръ, женщина остается для него такою же странной и непонятной. — Вамъ не бываетъ скучно? спросилъ онъ.— Всегда одна. ,4 ЮЖНЫЙ И Р А Й. Воскресенье, 23-го іюня І’.НЗ года. лать новымъ. Здѣсь надоѣло. Сегодня уѣзжаю. На прощанье нѣсколько словъ, подумайте о нихъ: Одинъ грѣхъ существуетъ —неизвѣдан- ность. Все узнать, все постичь, но толь ко красиво, чисто и смѣло. Ваша чайка*. Елисѣевъ наклонилъ голову. Ему хотѣ лось плакать. Ал. Станкевичъ. 16 іюня б ъ имѣніи гр. Ю. А. Олсуфьева, на мѣстѣ Куликовскаго боя, состоялась за кладка храма въ память побѣды надъ татарами. Вы сказали мнѣ: „жаль”! Но понять не могу Вашей жалобы… Гдѣ ей начало? Жаль, что бѣгать нельзя вамъ зимой на лугу? И что осень весну укачала? Изумруды березъ отдавать янтарю, Жемчугъ лиліи—астры рубину Слезно жаль? Въ октябрѣ васъ ведутъ- къ алтарю. Завтра вашу усадьбу покину. А зимой, къ Рождеству,-синева вашихъ глазъ Зацвѣтетъ въ недоступной каретѣ.. Дайте знать мнѣ, что этотъ скатился алмазъ Обо мнѣ. вашемъ лѣтнемъ поэтѣ! И уйду я увѣнчанъ, уйду окрыленъ, Завтра утромъ пришлю вамъ секстину. Въ ней прославлю волосъ вашихъ шелко вый ленъ, Вашихъ глазъ бирю зовую тину. И на станцію двинется старый дормезъ. Колыхаясь направо, налѣво. Будетъ знать только’ онь, сколько муки увезъ Трубадуръ, разлучась съ королевой.. н. С. Хочу безумія… Хочу г ездѣшнихъ грезъ Души больной,младен чески невинной, Съ очами тихими, не помнящими слезъ И цѣпи опыта мучи тельной и длинной, И пусть предъ мной онѣ преобразятъ весь міръ, Чтобъ въ сердцѣ не было ни боли, ни печали, И не проклятія, а пѣсни нѣжныхъ лиръ, Хвалебныя, въ ушахъ моихъ звучали. Мнѣ гибель не страшна, но радостна отъ нихъ, Онѣ погасятъ умъ, больную грудь врачуя. Давно безпомощность разсудка я постигъ, И, какъ спасенія, безумія хочу я. Ѳ. М. Гигіеническая выставка въ Петербургѣ. Экспонатъ «Санитарныя условія разселенія и водоснабженія деревни. ПРОЩАНІЕ., Вы , сказали мнѣ: „жаль!” — уронивши слезу Въ кружевную платка паутину. . Вашихъ глазъ не забыть никогда бирюзу, Вашихъ глазъ такъ губительна тина! О, зачѣмъ ослезилась тѣхъ глазъ бирюза! Ваше „жаль”! будетъ мнѣ амулетомъ. Какъ мнѣ дороги ваши улыбка, слеза; Я люблю васъ зимою и лѣтомъ… смъсь. Филистимляне—обитатели Крита. Этническое происхожденіе воин- ственнаго племени, давшаго свое имя Палестинѣ и много вѣковъ сражавшагося съ израильтянами, вызвало безконечные спорь, среди ученыхъ. Наконецъ, были выстав лены двѣ гипотезы. По одной— филистимляне вышли изъ Египта, по другой—съ о. Крита. Важныя раскопки, произведенныя англійской экспедиціей въ береговыхъ частяхъ Палестины, заставляютъ принять вторую гипотезу. Глиняные череп ки, сосуды и другіе археологиче скіе предметы служатъ доказатель ствомъ, что филистимляне были обитателями Крита. Кстати, архео логи открыли развалины великаго города, упоминаемаго въ Библіи,— Еедшемеха Онъ основанъ былъ около 1,500 г. до Р. Хр. Я люблю васъ въ батистѣ, люблю въ соболяхъ Въ платьѣ бальномъ, дразнящемъ ажурью, Всю хмельную весной въ василь ковыхъ поляхъ, Всю плѣненную вешней лазурью… Новая Вознесенская церковь въ с. Тростянкѣ, Ахтырскаго уѣзда, устроенная извѣстнымъ благотворителемъ Ю. Л. Кенигъ. Иконостасъ сдѣланъ московскимъ художникомъ Шепелевымъ. Всѣ иконы писаны художнико.мъ-преподанателе.мъ рисованія харьковскаго реальнаго училища И. М. Москалевымъ. Общая стоимость храма около 150 тыс. Харьковъ, Типографія «Южнаго Края». Сумская ул., домъ А. А. Іозефовича, Лс 13.