Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
ЮЖНЫЙ КРАЙ Къ открытію памятника Петру Великому въ Заандамѣ, въ Голландіи. 20 апрѣля (2 мая) въ Заандамѣ, гдѣ въ 1698 г. работалъ на верфи, въ ка чествѣ простого плотника, Петръ 1, былъ торжественно открытъ памятникъ великому царю, работы скульптора Л. Бернштама, подаренный городу Госу даремъ Императоромъ. У подножія увѣнчаннаго гирляндами памятника—молодыя заандамскія дамы въ старинныхъ мѣстныхъ костюмовъ. На открытіи памятника ихъ хоръ про пѣлъ кантату, посвященную торжеству. Домикъ Петра Великаго въ Заандамѣ. Государь Императоръ пожаловалъ городу Заандаму въ Голландіи памятникъ Петру Великому, работы Бернштама. Депутація Заандама, пріѣзжавшая бла годарить Государя, поднесла Его Величеству модель Заандамскаго домика. Ж Е Р Т В А . (Разсказъ). Почему его прозвали Рѣдь кой—неизвѣстно. Худой, сгорбленный, съ длинной жи листой шеей и вытянутой впередъ продолговатой го ловой, онъ скорѣе похо дилъ на загнанную кресть янскую клячу, чѣмъ на рѣдь ку; характеръ же у него былъ самый безобидный—мягкій, кроткій, доброжелательный. Какъ псаломщикъ, онъ но силъ длинные волосы и бо роду, но то и другое чесалъ только въ высокоторжествен ные дни; во всѣ же другіе волосы его висѣли сальны ми, грязными, спутанными прядями, а борода была всклокочена, въ плевкахъ, табакѣ и крошкахъ хлѣба. Говорилъ онъ мало, одно сложно, въ носъ, всегда былъ задумчивъ, хотя нико гда ни о чемъ серьезномъ не думалъ и безпрерывно, тихо про себя пѣлъ „Иже херу вимы”. Всѣ прихожане считали Рѣдьку чахоточнымъ, такъ какъ онъ часто закашли вался до головокруженія, багровѣлъ, и, когда кашель проходилъ, налитые кровью глаза долго имѣли безсмы сленное выраженіе, но фельд шеръ, къ которому однажды обратился Рѣдька, выслу шавъ его, сказалъ: — Пошелъ ты къ чорту и больше не показывайся. Ни какой чахотки у тебя нѣтъ, а просто ты, братъ, много куришь. И хотя Рѣдька, дѣйстви тельно, много курилъ, ку рилъ такъ, какъ никто въ мірѣ, жадно глотая дымъ и медленно выпуская его гу стыми клубами, точно обла ко застилавшими его лицо и бороду, тѣмъ не менѣе діаг нозъ фельдшера былъ оши боченъ. Легкія у Рѣдьки были сла быя, дѣти тщедушныя, жел тыя, жена болѣзненная. Послѣдняя особенно плохо чувство вала себя весной. Весною въ мокро тѣ ея появлялась кровь, и со слезами на глазахъ она говорила: — И зачѣмъ ты, Ваня, поѣхалъ въ это проклятое село. Восемь лѣтъ какъ мы здѣсь, и не было дня, чтобы кто-нибудь изъ насъ не болѣлъ: то ты, то я, то дѣти. — Зачѣмъ, зачѣмъі-сердился Рѣдь ка. Точно ты не знаешь—зачѣмъ. Петръ соблазнилъ, наговорили про него ту русы на колесахъ, ну и поѣхалъ. А оказалось совсѣмъ не то. Простъ то онъ—простъ, слова нѣтъ, и добро душенъ на рѣдкость, да какой изъ этого толкъ? Пойдемъ по приходу, у отца Павла все: и хлѣбъ, и деньги, и птица, такъ что возъ ломится, а у насъ ничего. Тутъ откажется, тамъ что-нибудь су нетъ. Эхъ, говоритъ, братцы, ничего то вы не понимаете. А потянешь ся самъ или шепнешь: берите—расхо хочется и пристыдитъ. Прямо чудакъ какой-то. Ни у самого ничего нѣтъ, ни у насъ. Да это бы все еще не бѣда, главное, характеръ неровный. Хохо четъ, хохочетъ недѣли двѣ- три, а потомъ, вдругъ, за думается и… — Что? ЗапьетъР-спраши- вала жена. — Хуже, отвѣчалъ Рѣдь ка и, запахнувъ длинныя полы засаленнаго подряс ника, изъ подъ котораго смотрѣли старыя порыжѣв шія голенища сапогъ, нервно начиналъ ходить по комнатѣ. Въ такія минуты онъ испу ганно вздрагивалъ и блѣд нѣлъ при каждомъ звукѣ, особенно когда слышалъ въ дверяхъ передней чьи-ни будь шаги, или голосъ куче ра отца Петра, а жена смо трѣла на него и никакъ не могла догадаться, почему онъ говоритъ каждый разъ это таинственное „хуже”. И если случалось, что послѣ такого разговора въ перед ней показывался кучеръ отца Петра, и Рѣдька, взгля нувъ на него, блѣднѣлъ и, не спрашивая, зачѣмъ онъ пришелъ, молча одѣвался и нехотя уходилъ, жена крот ко, страдальчески говорила: — Не ходи, Ваня, пожа лѣй себя и семью. Придешь на разсвѣтѣ, пьяный, разби тый, а потомъ всю недѣлю будешь кашлять. Но Рѣдька зналъ, что ес ли не пойти сегодня, то при дется идти завтра, еще че резъ два-три дня, и шелъ, чтобы отдѣлаться. — Хуже? Что же можетъ быть хуже?-недоумѣвала же на, запирая двери за Рѣдь кой, и теряясь въ догад кахъ, не спала до утра. Какъ-то весной Рѣдька при шелъ отъ отца Петра рань ше обыкновеннаго, когда въ домѣ всѣ спали. Онъ тихо раздѣлся, легъ и, чего рань ше никогда не дѣлалъ, за крылъ лицо одѣяломъ. Весь день онъ не поднимался съ постели, не курилъ, не при нималъ пищи, кашлялъ, во рочался и тихо стоналъ, ста раясь скрыть свое лицо отъ жены. Къ вечеру у него по явился бредъ. — За что ты меня бьешь, отецъ Петръ? умоляюще произносилъ онъ. Чѣмъ я виноватъ въ своей кротости и терпѣніи? Ты изстрадался, тебѣ все опротивѣло, кругомъ ты видишь одно горе, мракъ, несправедливость, ну и кричи объ этомъ… ну и бейся голо вой о стѣну. А мнѣ все равно. Ахъ, больно, отецъ Петръ… Не вырывай моихъ волосъ, не таскай меня по полу, не топчи меня нсгами. Побейся Бога, у меня дѣти, жена. Тебѣ противно мое терпѣніе, моя кротость, мое мол чаніе. Ты говоришь, что я подлая Воскресенье, 5-го Іюня 1911 года. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЬ No 10310. ,Воскресенье, 5 го Іюня 1911 года. М. К. Заньковецкан. Къ гастролямъ ея въ Харьковѣ (съ 7 іюня). — Что я надѣлалъ, что я надѣ лалъ, окаянный, гопорилъ онъ, ры- >•- дая. Прости меня, дорогой Ивано вичъ, не тебя я истязалъ и ненави дѣлъ, а въ тебѣ ненавидѣлъ я и истязалъ себя, свою кротость, лю бовь, безкорыстіе, терпѣніе! Но ненависть моя отъ разума, а не отъ сердца, не отъ души. Сердце хо четъ любить и прощать, душа – вѣ рить, а разумъ, разумъ проклятый шепчетъ: зачѣмъ, на что, для чего? Посмотри, какъ противны, жалки, ненужны кротость, любовь, терпѣ ніе; посмотри, какъ торжествуетъ и смѣется надъ ними зло, себялюбіе, безсердечіе, какъ съ ними легко и хорошо… И въ борьбѣ разума съ сердцемъ—я теряюсь, слабѣю, впа даю въ безуміе, а потомъ… Ты ! знаешь меня, Иванычъ. Это нужно моей душѣ, какъ нужна гроза и буря воздуху, чтобы потомъ снова стало свѣжо, легко, ясно. И, слу шая его, Рѣдька тоже плакалъ и говорилъ: — Успокойся, отецъ Петръ, все прощаю, все отпускаю. Вижу, какъ и почему страдаетъ твоя душа, ви жу, какъ ты несчастенъ. Только не дѣлай этого больше, не надо. Слабъ я, отецъ Петръ, видишь. Слова эти сразу измѣнили выра женіе лица священника Петра. Оно стало одухотвореннымъ, свѣтлымъ, радостнымъ; глаза загорѣлись ка кою-то рѣшитель ностью , торже – вдохно- Городъ Подгорица, расположенный въ четыоехъ километрахъ отъ турецкой границы. Виднѣющіяся горы–мѣ сто сраженій между албанцами и турками. — На что онъ тебѣ? говорила жена, только разстроишься, а тебѣ волно ваться нельзя. Лучше потомъ. Но Рѣдька стоялъ на своемъ. Отецъ Петръ пришелъ сейчасъ же. Его трудно было узнать. Выраженіе его лица было серьезное, мрачное, и вмѣстѣ съ тѣмъ какое-то величествен но-скорбное, какъ будто онъ нико гда не хохоталъ, не шутилъ, не былъ добродушенъ… — Вотъ до чего довели вы меня, отецъ Петръ, тихо, болѣзненно про говорилъ Рѣдька. Кто будетъ теперь кормить мою семью? Но отецъ Петръ ничего не отвѣ тилъ. Онъ сѣлъ около Рѣдьки и опу стилъ на руки голову. ствомъ и веніемъ. Уходя, онъ по цѣловалъ Рѣдьку долгимъ, брат скимъ поцѣлу емъ въ щеку и благословилъ. |На слѣдующій день послѣ обѣд ни отецъ Петръ, считавшійся луч шимъ въ своей епархіи составите лемъ проповѣдей, произнесъ пропо вѣдь. Онъ говорилъ о счастьи и торже ствѣ любви, добра, кротости, терпѣ нія, и говорилъ Такъ вдохновенно, горячо, убѣжден но, что многіе плакали… А черезъ нѣсколько дней послалъ прошеніе о разрѣшеніи ему оставить службу, чтобы провести оста токъ дней своихъ внѣ жизни, въ мо настырѣ. •ftВскорѣ было получено разрѣшеніе. Къ этому времени Рѣдька поправился, и между нимъ и отцомъ Петромъ установилась молчаливая, но какая-то тѣсная, духовная близость. Разставаясь съ отцомъ Петромъ, онъ плакалъ, говорилъ: — Скучно и одиноко, пусто будетъ мнѣ безъ тебя, отецъ Петръ, пошелъ бы и я за тобою, да ничего не подѣ лаешь: жена, дѣти. Приходится жить среди мірянъ, но мы встрѣтимся, встрѣтимся тамъ—и поднималъ руку къ небу… Ѳ. А-чъ тварь, и тебѣ хочется услышать мой крикъ на все село, мое проклятье, мою жалобу на болѣзнь, нужду, на смѣшки. Не могу, отецъ Петръ… Жена испугалась, насторожилась и ловила каждое слово Рѣдьки. Она начинала понимать, что пугало му жа, когда ему приходилось идти къ отцу Петру, почему онъ возвращал ся разбитымъ, худѣлъ, молчалъ и всегда былъ печаленъ… Вотъ оно „хуже“, думала она, пла кала и чувствовала, что сердце ея переполняется глубокой, небывалой жалостью и нѣжностью къ мужу. Сѣвъ у его изголовья, она всма тривалась въ его искаженное, стра дальческое, кроткое, блѣдное лицо, роняла на него слезы и нѣжно, лю бовно проводила тонкой, прозрачной рукой по потѣющему лбу и воло самъ. Дѣти испуганно подходили, спра шивали у матери, что съ отцемъ, о чемь онъ говоритъ и, не получивъ отвѣта, возвращались въ свою ком натку, шептались и плакали. Ночью бредъ не прекращался, въ мокротѣ появилась кровь. При шлось послать за фельдшеромъ. Фельдшеръ не любилъ, когда изъ- за пустяка его безпокоили ночью и появляясь, сердито спрашивалъ: — На кой чертъ я вамъ понадо бился? Увѣренъ, что какая-нибудь ерунда. И всѣ долго колебались прежде, чѣмъ при гласить его ночью. Поэтому жена Рѣдьки, не успѣвъ еще открыть ему дверь, сказала: бредитъ, кровь появилась въ мо кротѣ, не ѣстъ. Но фельдшеръ былъ не въ духѣ и, снимая пальто, все-таки провор чалъ: — Знаю. Былъ у отца Петра, на жрался. Вотъ и все. Но когда онъ увидалъ Рѣдьку, выраженіе его ли ца стало серьез нѣе и мягче. Онъ сразу понялъ, что дѣло плохо, и старательно сталъ осматривать и вы слушивать РЬдь ку. Затѣмъ, выйдя въ другую комна ту, сказалъ: Дѣло скверное, хотя и небезнадеж ное. Надо только хорошо лечить. По ка кладите на голову компрессы и давайте микстурку, которую я пропи шу, а что дѣлать потомъ, увидимъ завтра. Огь вида и тона, какимъ все это говорилъ фельдшеръ, повѣяло въ ду шу жены псаломщика чѣмъ-то недоб рымъ, жуткимъ, мрачнымъ, и, прово дивъ фельдшера, бѣдная, безпомощная женщина стала молиться и плакать. Она не спала всю ночь и то дава ла больному микстуру, то клала на его голову компрессы. Утромъ Рѣдькѣ стало, какъ будто, лучше. Онъ попросилъ стаканъ чаю и велѣлъ позвать отца Петра. ЮЖНЫЙ КРАЙ 2 ,^Воскресенье, 5-го Іюня 1911 года ЮЖНЫЙ КРАЙ 3 Албанцы католики на молитвѣ передъ боемъ Раненые албанцы въ черногорскомъ госпиталѣ въ Подгорицѣ. Павильонъ русскаго отдѣла на выставкѣ гигіены въ Дрезденѣ. ВЪ ФИНЛЯНДСКИХЪ ШХЕРАХЪ. ОЧЕРКИ МОРСКОЙ ж и зн и . Въ нѣсколькихъ верстахъ отъ Вы борга, на одномъ изъ многочислен ныхъ острововъ финляндскихъ шхеръ, стоитъ небольшой лѣсопромышленный городокъ Тронзундъ, съ лѣсопильны ми верфями, на которыхъ строятся небольшія шхуны и „финки*—особаго рода лодки, на которыхъ финляндцы пускаются, даже въ одиночку, въ до вольно продолжительныя и отдален ныя плаванія, подъ парусами, по Фин скому заливу. Два-три не особенно большихъ лѣ систыхъ, но пустынныхъ острова от дѣляютъ городъ Тронзундъ отъ об ширнаго открытаго плеса, извѣстнаго подъ именемъ тронзундскаго рейда. Этотъ просторный водный бассейнъ уже много лѣтъ служитъ централь нымъ мѣстомъ практическихъ занятій почти всего балтійскаго флота. Сюда собираются броненосцы для практи ческой пальбы изъ орудій, здѣсь же, на пустынные острова, окружающіе рейдъ, производится учебная высадка дессанта; по рейду происходитъ ката ніе подъ парусами на баркасахъ, ка терахъ, гичкахъ и вельботахъ, и здѣсь же производятся гонки на веслахъ всевозможныхъ гребныхъ судовъ. На тронзундскій рейдъ собираются для смотровъ и суда отряда, плавающаго съ воспитанниками морского корпуса, старшіе питомцы котораго произво- Входъ въ русскій павильонъ на международной вы ставкѣ гигіены въ Дрезденѣ. По окончаніи выставки эти художественныя двери будутъ пере везены въ Петербургъ для библіотеки института эксперименталь ной медицины. дятъ здѣсь съемку бере говъ и промѣры тѣхъ со тенъ проливовъ, которые отдѣляютъ другъ отъ дру га всѣ многочисленные острова финляндскихъ шхеръ. Съ ранней весны и до поздней осени тронзунд скій рейдъ живетъ сво ею собственною жизнью. Когда всѣ суда въ сбо рѣ, на рейдѣ происходитъ кипу чая дѣятельность; при уходѣ части судовъ въ плаваніе, жизненный пульсъ бьется нѣсколько слабѣе, тѣмъ не ме нѣе чувствуется, что всѣ тутъ дома, въ привычной обстановкѣ, не нужда ясь ни въ чемъ постороннемъ. И дѣй ствительно, несмотря на близость го рода Тронзунда, имѣющаго ежеднев ное, по нѣсколько разъ, сообщеніе па роходами съ Выборгомъ, рѣдко кто ѣздитъ туда съ рейда. Только на ка кія-нибудь особыя празднества, по полученіи спеціальныхъ приглашеній, 10—15 офицеровъ отправляются туда на паровыхъ катерахъ или на неболь шомъ пароходѣ, состоящемъ при эскад рахъ для посылокъ. Въ обыкновенное время никого не тянетъ въ городъ, да незачѣмъ и ѣхать туда. Почта изъ Кронштадта достав ляется казенными пароходами два ра за въ недѣлю, а изъ Выборга и Трон зунда привозится ежедневно, когда судовые буфетчики ѣздятъ туда за свѣ жей провизіей. Въ составѣ эскадръ, собирающихся на тронзундскомъ рейдѣ, всегда имѣ ются механическая мастерская для все возможныхъ подѣлокъ, въ которыхъ могутъ нуждаться суда, и образцовая баня, которою пользуются всѣ судо выя команды, независимо отъ обыкно веннаго морского купанья. Для развлеченія команды на при легающемъ къ рейду большомъ остро вѣ Соніонъ-Сари, устроены качели, гигантскіе шаги, кегельбанъ и т. п. Въ кратковременное сѣверное лѣто нѣтъ времени для проявленія потреб ности въ чемъ-либо другомъ. Выборгское общество, особенно вы боргскія дамы, выказываютъ гораздо большее стремленіе къ общенію съ нашими моряками. Каждое лѣто, въ заранѣе обусловленные дни, 2—3 вы боргскихъ парохода съ цѣлой толпой гостей посѣщаютъ тронзундскій рейдъ ,4 ЮЖНЫЙ КРАЙ Воскресенье, Ь-ro Іюня 1911 года. для осмотра судовъ. Эти partis сіе plaisir устраиваются обыкновенно въ праздничный день, и замѣча тельно, никогда почти гостямъ не удается осмотрѣть болѣе одно го корабля, хотя финляндскіе гости уѣзжаютъ обыкновенно до вольно поздно вечеромъ. Дѣло въ томъ, что, по странной случай ности, выборгскія дамы начинаютъ осмотръ съ тѣхъ судовъ, на кото рыхъ есть оркестръ духовой му зыки, а такъ какъ послѣ бѣглаго осмотра палубъ и каютъ-компаніи обыкновенно начинаются ожив ленные танцы, лишь изрѣдка прерываемые приглашеніемъ къ чаю и закускѣ, то и не хватаетъ времени для переѣзда на другія суда. Когда число пріѣзжающихъ дамъ бываетъ особенно значи тельно, съ удостоеннаго посѣще- Русскій павильонъ на выставкѣ изящныхъ искусствъ въ Римѣ. Вѣрность глаза и находчивость* составляютъ обязательное тре бованіе, предъявляемое ко вся кому флотскому офицеру. Ни что такъ не укрѣпляло эти ка чества, какъ управленіе паруса ми. На современныхъ судахъ паруса уступили мѣсто машинѣ, и сами корабли стали похожи на часовой механизмъ. Вся эта тех ника непрестанно совершен ствуется, за всѣмъ этимъ морякъ долженъ слѣдить и по возмож ности во всемъ спеціализиро ваться. Но надъ всей техникой царитъ все-таки живой духъ,, т.-е. личныя способности, личная энергія, умѣнье быстро опредѣ лить свое положеніе, находчи вость, чтобы, не раздумывая долго, выйти изъ всякаго за трудненія, которыя въ морской Банкиръ. Князь попросилъ у меня спичку, чтобы закурить сигару. Какъ вы думаете, могу я надѣяться на названіе поставщика его сіятельства? („Flieg. 131“). ніемъ корабля разсылаются на другія суда шлюпки съ приглашеніемъ на подмогу танцующей молодежи. Десятки лѣтъ тронзундская жизнь течетъ какъ бы однообразно, но на самомъ дѣлѣ далеко не монотонно. Дѣйствующія лица мѣняются, а съ ними мѣняется и настроеніе, и уголъ зрѣнія, подъ которымъ смотрится на обычно чередующіяся занятія, среди которыхъ катаніе подъ парусами пред ставляется однимъ изъ оживляющихъ и развивающихъ. Ч Какъ для кавалериста лестно погар- цовать верхомъ и выказать молоде чество въ угір авленіи иногда горячимъ конемъ, такъ для моряка заманчиво хорошо управляться со шлюпкой подъ парусами: обогнать конкуррента и, по воротивъ на другой галсъ, „обрѣзать” ему носъ или корму. Эту послѣд нюю задачу особенно поощрялъ въ бытность начальникомъ броненосной эскадры покойный адмиралъ Григорій Ивановичъ Бутаковъ. Обрѣзать носъ или корму, значитъ пройти вплотную подъ носомъ или кормою какого- нибудь судна или шлюп ки, не задѣвъ ихъ или не останавли ваясь. На рейдахъ „обрѣзаютъ” обык новенно корму стоящихъ на якорѣ су довъ. Для этого требуется не только вѣрный глазъ, чтобы пройти подъ са мой кормой, но и со образить—не задѣнетъ ли мачта шлюпки за балконъ или какое-ни будь украшеніе кормы судна. Надо разсчитать также, чтобъ подъ об рѣзываемой) кормою не захватило затишье, при которомъ потеряет ся ходъ шлюпки, и ру левой не въ состояніи будетъ управляться съ своей посудиной. Развивая сообрази тельность и способ ность вѣрно оцѣнивать свое положеніе, покой ный доблестный адми ралъ всегда заставлялъ катающихся подъ па русами рѣзать корму пароходо – фрегата, на которомъ онъ держалъ свой флагъ. Отъ этого не освобождались и тѣ шлюпки, которыя посылались куда нибудь за дѣломъ и должны были про ходить мимо адмирала. Въ предупреж деніе возможности неудачи маневра и сопряженной съ этимъ аваріи, къ ру лю адмиральскаго судна прибивалась 2—3-аршинная тоненькая деревянная рейка. Надо было такъ рѣзать корму, чтобы не сломать рейку; даже задѣ вая рейку, небольшой толчекъ давалъ звонокъ въ адмиральскую каюту и тѣмъ выдавалъ неловкаго. Во время шлюпочнаго катанья, Гри горій Ивановичъ всегда стоялъ на кор мовой площадкѣ, наблюдая за манев рирующими шлюпками, и всегда радо вался ловкому управленію, поощряя похвалою отличавшихся. Я помню слу чай, когда вниманіе адмирала было от влечено какимъ-то докладомъ въ то время, когда одинъ изъ офицеровъ вплотную почти рѣзалъ ему корму. Желая заявить о себѣ, офицеръ под бросилъ фуражку, которая упала пря мо къ ногамъ адмирала. Генералъ- адъютантъ адмиралъ Г. И. Бутаковъ такъ былъ доволенъ лихостью управ ленія, что на другой день самъ посѣ тилъ судно, которому принадлежалъ отличившійся катеръ, и, въ присут ствіи всей команды, поблагодарилъ управлявшаго катеромъ лейтенанта. Художница. О, природа— мся лучшая подруга. ДЬвица. То-то вы стараетесь ее такъ обезобразить. („Flieg. ВІ”). службѣ могутъ встрѣтиться на каж домъ шагу. Теперешніе флоты нуждаются, пожа луй, даже болѣе чѣмъ прежде, въ со образительныхъ и находчивыхъ офи* церахъ. Вотъ почему въ составѣ учеб ной эскадры морского корпуса всегда находятся одно или два исключитель но парусныхъ судна. Эти сравнитель но менѣе дорогія суда даютъ превос ходную, ничѣмъ незамѣнимую школу для выработки самостоятельности, лов кости и находчивости. Апрѣлевъ. Харьковъ. Типографія сЮжпаго Края». Сумская ул., д. А. А. Іозефовича, No 13.