Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
Воскресенье, 8-го Ноября 1909 года. ЮЖНЫЯ КРАЯ. роносидкой площади, не слѣдовало ли бы городу или частнымъ лицамъ по заботиться о приведеніи въ надлежа- жащій видъ другого памятника—на могилѣ Основьяненка, ‘ЙДЛАДУмФ” АЙ …HOE ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ No 9834. Dili великаго до смѣшного-шагъ. (Съ нѣмецкаго). — Ты бы никогда не могъ рѣшить ся перемѣнить свое званіе ради меня? нерѣшительно спросила Анночка Бо- денштейнъ, вскидывая свои прекрас ные глаза. — По образованію ты собственно коммерсантъ и, какъ таковой, былъ бы очень по душѣ моему отцу, мечтаю щему только о томъ, чтобы передать когда-нибудь свое дѣло будущему зя тю. Вѣдь, онъ не имѣетъ сыновей, а я—его единственная дочь. — Ужасно! воскликнулъ Гельмутъ Гейслеръ, ероша свои густые, черные волосы. Столь малое пониманіе того, во что вкладываешь всю свою душу! И сегодня ты говоришь мнѣ объ этомъ, сегодня! — Но мнѣ ничего другого не ос тается, возразила она немного раздра женно. Вѣдь, отъ твоего сегодняшня го дебюта зависитъ твой первый ан гажементъ, а съ нимъ и твоя будущ ность? . — Замани-ка своего батюшку сего дня въ театръ, быть можетъ, онъ зав тра иначе посмотритъ на дѣло, само увѣренно замѣтилъ Гельмутъ.—Руча юсь тебѣ, что буду имѣть огромный успѣхъ. Пьеса „Народная душа” ни когда еще не проходила безъ успѣха. Она воспламеняетъ. Михаилъ Штаркъ— благодарная роль. Своей великой рѣчью, которой я бужу дремлющую душу народа, я увлеку всѣхъ за со бой. Дорогая, я сегодня въ ударѣ. Кто знаетъ, что можетъ случиться! Вѣдь, и твоему отцу, какъ всякому смерт ному, ничто человѣческое не чуждо. Моя рѣчь къ народу будто сдѣлана дль него. И если я не ошибаюсь въ немъ, онъ завтра же съ гордостью назоветъ меня своимъ сыномъ. — О Боже, а маменька, а тетушки! вздыхала Анночка. — Приведи-ка ихъ всѣхъ съ со бой въ театръ, я знаю женщинъ! Онѣ прольютъ потоки слезъ и будутъ обо жать меня. Предупреди ихъ, что онѣ увидятъ что то чарующее, необыкно венное. Декораторъ особенно поста рался на эготъ разъ. Большой кресть янскій дворъ, мѣсто народнаго сбори ща, декорированъ замѣчательно реаль но. На гумнѣ будутъ молотить насто ящую солому, и въ курятникѣ будутъ живыя птицы. Въ Мюнхенѣ они даже свиней и коровъ привели на сцену, но наша сцена слишкомъ мала для этого. — Это будетъ, вѣроятно, очень ин тересно. Но ты мнѣ долженъ обѣщать одно. Не цѣловать твою партнершу, Гисберту. — Но, дорогое дитя, безъ этого нель зя, вѣдь, это пустяки, ты должна при выкнуть къ подобнымъ вещамъ. — Нѣтъ, къ подобному я никогда не привыкну! Папа вполнЬ правъ, если не желаетъ выдать свою дочь за ар тиста. Это не солидное званіе. Впро чемъ, мнѣ давно пора домой, я слиш- С. И. Шидловскій, избранный вторымъ товарищемъ пред сѣдателя Государственной Думы. В. Ф. Коммиссаржевская. Къ ел гастролямъ въ Маломъ театрѣ. комъ заболталась съ тобой. При этомъ она сдѣлала ему комичный реверансъ и, несмотря на протесты Гейслера, бы стро исчезла за поворотомъ аллеи пар ка, гдѣ они назначили другъ другу свиданіе. Въ Гейслерѣ бурно поднялись противорѣчивыя чувства, и, глубоко задумавшись, онъ отправился въ про тивоположную сторону. Во всемъ городѣ только и было рѣ чи о гастролерѣ Гейслерѣ и о пьесѣ „Народная душа”. Уличные листки за ранѣе рекламировами пьесу и гастроле ра. Весь городъ былъ заинтересованъ молодымъ дебютантомъ, сыномъ покой наго тайнаго совѣтника Гейслера. Хо тя Гельмутъ Гейслеръ уже давно не жилъ въ родномт городѣ, но всѣ от лично помнили его еще школьникомъ. Покойный Гейслеръ былъ другомъ старика Боденштейна. Старикъ не лю билъ театръ, но въ память покойнаго друга сдѣлалъ исключеніе и взялъ ложу. — Мнѣ жаль, что этотъ парень по шелъ въ комедіанты, онъ былъ спо собнымъ малымъ, имѣлъ свѣтлую го лову и могъ бы пойти далеко. Только ради моего покойнаго друга я иду смотрѣть паяцовъ, согласился онъ, на конецъ, на предложеніе дочери пойти въ театръ. Вечеромъ онъ сидѣлъ съ своей су пругой въ самой дорогой ложѣ. Даже тетя Густа забыла въ этотъ вечеръ свою невральгію и сидѣла съ лѣвой стороны Боденштейна въ своей новой съ голубымъ перомъ шляпѣ, которой она не мало гордилась. Анночку даже лихорадило отъ ожиданія и внутрен няго волненія, когда она вошла въ ложу и опустилась на стулъ рядомъ со своей мамашей. Зеркало убѣдило ее, что она въ своемъ блѣдноголубомъ платьѣ,, съ нѣжнорозовыми розами у пояса, смѣло можетъ соперничать съ наряженной Гисбертой, которую ея милый будетъ сегодня обнимать и цѣ ловать на глазахъ у всѣхъ. О, какъ она ненавидитъ эту особу и весь те атръ. Нѣтъ, это слишкомъ, она не же лаетъ имѣть своимъ мужемъ артиста!. Между тѣмъ она дрожала за успѣхъ своего милаго и за впечатлѣніе, кото рое онъ произведетъ на ея отца. Театръ былъ переполненъ. Первое дѣйствіе представляло стра данія героя, его лишенную радости юность, проходившую подъ гнетомъ хозяина—тирана. Были сильныя сцены, и публика выказала вниманіе и стала увлекаться игрой артиста. Ощущалась пріятная жуть передъ рокомъ, который, подобно призрачной тѣни, подкараули валъ героя въ глубинѣ сцены. Во второмъ дѣйствіи страданія ге роя ьозрастали. Жизнь на сценѣ со вершенно поглотила вниманіе публики. Обстоятельства стали ужасными, невы носимыми для влюбленной пары, Миха ила и Гисберты. Гельмутъ не преуве личивалъ, когда говорилъ, что знаетъ женщинъ. Женская публика уже пла кала навзрыдъ. Анночка забыла свою ревность, она жила и страдала вмѣ стѣ со своимъ героемъ. Мамаша и те тя рыдали такъ громко, что папаша Боденштейнъ объявилъ, что больше никогда не пойдетъ въ театръ, такъ какъ то, что здѣсь происходитъ, хуже похоронъ. Но и онъ былъ замѣтно растроганъ и очень сердился на себя за это. ,Воскресенье, 8-го Ноября 1909 года. ЮЖНЫЯ КРАЯ. роносидкой площади, не слѣдовало ли бы городу или частнымъ лицамъ по заботиться о приведеніи въ надлежа- жащій видъ другого памятника—на могилѣ Основьяненка, ‘ЙДЛАДУмФ” АЙ …HOE ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ No 9834. (Съ нѣмецкаго). — Ты бы никогда не могъ рѣшить ся перемѣнить свое званіе ради меня? нерѣшительно спросила Анночка Бо- денштейнъ, вскидывая свои прекрас ные глаза. — По образованію ты собственно коммерсантъ и, какъ таковой, былъ бы очень по душѣ моему отцу, мечтаю щему только о томъ, чтобы передать когда-нибудь свое дѣло будущему зя тю. Вѣдь, онъ не имѣетъ сыновей, а я—его единственная дочь. — Ужасно! воскликнулъ Гельмутъ Гейслеръ, ероша свои густые, черные волосы. Столь малое пониманіе того, во что вкладываешь всю свою душу! И сегодня ты говоришь мнѣ объ этомъ, сегодня! — Но мнѣ ничего другого не ос тается, возразила она немного раздра женно. Вѣдь, отъ твоего сегодняшня го дебюта зависитъ твой первый ан гажементъ, а съ нимъ и твоя будущ ность? . — Замани-ка своего батюшку сего дня въ театръ, быть можетъ, онъ зав тра иначе посмотритъ на дѣло, само увѣренно замѣтилъ Гельмутъ.—Руча юсь тебѣ, что буду имѣть огромный успѣхъ. Пьеса „Народная душа” ни когда еще не проходила безъ успѣха. Она воспламеняетъ. Михаилъ Штаркъ— благодарная роль. Своей великой рѣчью, которой я бужу дремлющую душу народа, я увлеку всѣхъ за со бой. Дорогая, я сегодня въ ударѣ. Кто знаетъ, что можетъ случиться! Вѣдь, и твоему отцу, какъ всякому смерт ному, ничто человѣческое не чуждо. Моя рѣчь къ народу будто сдѣлана дль него. И если я не ошибаюсь въ немъ, онъ завтра же съ гордостью назоветъ меня своимъ сыномъ. — О Боже, а маменька, а тетушки! вздыхала Анночка. — Приведи-ка ихъ всѣхъ съ со бой въ театръ, я знаю женщинъ! Онѣ прольютъ потоки слезъ и будутъ обо жать меня. Предупреди ихъ, что онѣ увидятъ что то чарующее, необыкно венное. Декораторъ особенно поста рался на эготъ разъ. Большой кресть янскій дворъ, мѣсто народнаго сбори ща, декорированъ замѣчательно реаль но. На гумнѣ будутъ молотить насто ящую солому, и въ курятникѣ будутъ живыя птицы. Въ Мюнхенѣ они даже свиней и коровъ привели на сцену, но наша сцена слишкомъ мала для этого. — Это будетъ, вѣроятно, очень ин тересно. Но ты мнѣ долженъ обѣщать одно. Не цѣловать твою партнершу, Гисберту. — Но, дорогое дитя, безъ этого нель зя, вѣдь, это пустяки, ты должна при выкнуть къ подобнымъ вещамъ. — Нѣтъ, къ подобному я никогда не привыкну! Папа вполнЬ правъ, если не желаетъ выдать свою дочь за ар тиста. Это не солидное званіе. Впро чемъ, мнѣ давно пора домой, я слиш- С. И. Шидловскій, избранный вторымъ товарищемъ пред сѣдателя Государственной Думы. В. Ф. Коммиссаржевская. Къ ел гастролямъ въ Маломъ театрѣ. комъ заболталась съ тобой. При этомъ она сдѣлала ему комичный реверансъ и, несмотря на протесты Гейслера, бы стро исчезла за поворотомъ аллеи пар ка, гдѣ они назначили другъ другу свиданіе. Въ Гейслерѣ бурно поднялись противорѣчивыя чувства, и, глубоко задумавшись, онъ отправился въ про тивоположную сторону. Во всемъ городѣ только и было рѣ чи о гастролерѣ Гейслерѣ и о пьесѣ „Народная душа”. Уличные листки за ранѣе рекламировами пьесу и гастроле ра. Весь городъ былъ заинтересованъ молодымъ дебютантомъ, сыномъ покой наго тайнаго совѣтника Гейслера. Хо тя Гельмутъ Гейслеръ уже давно не жилъ въ родномт городѣ, но всѣ от лично помнили его еще школьникомъ. Покойный Гейслеръ былъ другомъ старика Боденштейна. Старикъ не лю билъ театръ, но въ память покойнаго друга сдѣлалъ исключеніе и взялъ ложу. — Мнѣ жаль, что этотъ парень по шелъ въ комедіанты, онъ былъ спо собнымъ малымъ, имѣлъ свѣтлую го лову и могъ бы пойти далеко. Только ради моего покойнаго друга я иду смотрѣть паяцовъ, согласился онъ, на конецъ, на предложеніе дочери пойти въ театръ. Вечеромъ онъ сидѣлъ съ своей су пругой въ самой дорогой ложѣ. Даже тетя Густа забыла въ этотъ вечеръ свою невральгію и сидѣла съ лѣвой стороны Боденштейна въ своей новой съ голубымъ перомъ шляпѣ, которой она не мало гордилась. Анночку даже лихорадило отъ ожиданія и внутрен няго волненія, когда она вошла въ ложу и опустилась на стулъ рядомъ со своей мамашей. Зеркало убѣдило ее, что она въ своемъ блѣдноголубомъ платьѣ,, съ нѣжнорозовыми розами у пояса, смѣло можетъ соперничать съ наряженной Гисбертой, которую ея милый будетъ сегодня обнимать и цѣ ловать на глазахъ у всѣхъ. О, какъ она ненавидитъ эту особу и весь те атръ. Нѣтъ, это слишкомъ, она не же лаетъ имѣть своимъ мужемъ артиста!. Между тѣмъ она дрожала за успѣхъ своего милаго и за впечатлѣніе, кото рое онъ произведетъ на ея отца. Театръ былъ переполненъ. Первое дѣйствіе представляло стра данія героя, его лишенную радости юность, проходившую подъ гнетомъ хозяина—тирана. Были сильныя сцены, и публика выказала вниманіе и стала увлекаться игрой артиста. Ощущалась пріятная жуть передъ рокомъ, который, подобно призрачной тѣни, подкараули валъ героя въ глубинѣ сцены. Во второмъ дѣйствіи страданія ге роя ьозрастали. Жизнь на сценѣ со вершенно поглотила вниманіе публики. Обстоятельства стали ужасными, невы носимыми для влюбленной пары, Миха ила и Гисберты. Гельмутъ не преуве личивалъ, когда говорилъ, что знаетъ женщинъ. Женская публика уже пла кала навзрыдъ. Анночка забыла свою ревность, она жила и страдала вмѣ стѣ со своимъ героемъ. Мамаша и те тя рыдали такъ громко, что папаша Боденштейнъ объявилъ, что больше никогда не пойдетъ въ театръ, такъ какъ то, что здѣсь происходитъ, хуже похоронъ. Но и онъ былъ замѣтно растроганъ и очень сердился на себя за это. ,12 Ю Ж Н Ы Й КРАЙ. ________ Воскресенье, 8-го Ноября 1909 года. ствамъ.) Отношеніе между лите ратурой и безуміемъ въ равной степени указываетъ на существо ваніе нарушеннаго равновѣсія между мозгомъ и остальнымъ организмомъ. Аномаліямъ аффек тивности обязаны мы тѣмъ, что имѣемъ произведенія Паскаля, Леопарди, Рейне, Шопенгауэра. Гордость, гнѣвъ и ненависть создали великолѣпные стихи Вик тора Гюго. Эдгаръ По, Мопас санъ и Роллина были вдохнов ляемы страхомъ; всѣ романтики, и Руссо во главѣ ихъ,—чувстви тельностью. Есть безуміе высша го качества; бываютъ иногда на строенія у сумасшедшихъ, пре вращающія людей, бѣдныхъ ра зумомъ, въ поэтовъ и художни ковъ. Ремонъ приводитъ множе ство примѣровъ больныхъ ли тераторовъ и относитъ ихъ бо лѣзнь къ тому или иному психо зу. Гюи де-Мопассана онъ счи таетъ больнымъ хроническими галлюцинаціями, а Жоржъ-Зандъ —половою психопатіей. Ультрамикроскопъ. Въ Парижской академіи наукъ демонстрировалось изобрѣтеніе молодого ученаго, доктора Ко- мондоно, приведшее весь при сутствовавшій при этомъ акаде мическій міръ въ изумленіе. Посредствомъ ультра – микроскопа, соединеннаго съ кинематографиче скимъ аппаратомъ,доктору Комондоно удалось сдѣлать фотографическіе сним ки съ недоступныхъ невооруженному глазу бациллъ и микробовъ, а также движеній красныхъ и бѣлыхъ кровя ныхъ шариковъ. Благодаря этому изо брѣтенію, врачи и біологи получатъ отнынѣ возможность съ точностью на блюдать и изучать движенія и жизнь микробовъ и кровяныхъ тѣлецъ, уве личиваемыхъ ультра – микроскопомъ отъ 10,000 до 20,000 разъ и запечат лѣваемыхъ на кинематографической фильмѣ. Передъ академиками врачъ Комон доно демонстрировалъ—какъ въ кап лѣ человѣческой крови микробъ „бо лѣзни сна“, одинъ изъ самыхъ ядо витыхъ, бросается на кровяныя тѣль ца и отравляетъ ихъ, какъ микробъ возвратной лихорадки, или куриный спирохитъ, микробъ почти тождествен ный съ микробомъ сифилиса, кружит ся и вертится, набрасываясь на кро вяныя тѣльца, а эти послѣднія ведутъ съ нимъ отчаянную борьбу. Изобрѣтенію эгому предстоитъ ог ромная роль въ медицинскихъ и біоло гическихъ наукахъ. Знаменитый Дуаэнъ поспѣшилъ уже примѣнить изобрѣтеніе Комондоно къ своимъ хирургическимъ операціямъ. килограммовъ. Одинъ нью-іорк- скій архитекторъ высчиталъ, ка кой высоты можно воздвигнуть домъ, сообразуясь съ подобными условіями. По его вычисленіямъ, можно построить домъ въ 600 метровъ высоты при длинѣ каждой сторо ны въ 60 метровъ и при условіи, что при постройкѣ будетъ упо требляться только одинъ кирпичъ. Толщина стѣнъ будетъ при осно ваніи 3,6 метра и постепенно умень шится до 0,3 метра. Вѣсъ всего зданія не будетъ выходить изъ законныхъ пропорцій. Въ зданіи будетъ 150 этажей. Считая, что полезной площа ди въ каждомъ этажѣ будетъ 3,000 кв. метровъ и кладя въ среднемъ на каждые 10 кв. мет ровъ по 2 жильца, каждый этажъ можетъ вмѣстить 600 жильцовъ, а весь домъ до 90,000 человѣкъ. щаго обозрѣнія, уцѣлѣвшіе предметы роскошнаго обѣденнаго сервиза, из готовленнаго въ Англіи для Екатери ны И. Эготъ сервизъ былъ открытъ, благодаря усиленнымъ изысканіямъ извѣстнаго знатока керамики въ Ан гліи—Уилліамсона, занимающагося въ послѣднее время собираніемъ англій скихъ миніатюръ XVIII вѣка. Во вре мя одной изъ своихъ научныхъ экс курсій ученый встрѣтилъ указаніе, что въ 1774 г. въ теченіе двухъ мѣ сяцевъ былъ выставленъ въ Лондонѣ а затѣмъ посланъ въ Россію Екатери нѣ II художественной работы обѣден ный сервизъ, состоявшій не менѣе, чѣмъ изъ 1,200 вещей: каждая изъ нихъ была украшена видами Англіи XVIII в., изображеніями замковъ, двор цовъ, парковъ, мостовъ и монумен товъ всякаго рода. Значительная часть работы была исполнена извѣстнымъ англійскимь миніатюристомъ XVIII в. Wedgewood’oM^ Неутомимому учено му, однако, пришлось узнать, что, по- видимому, отъ сервиза въ настоящее время ничего не осталось. Лишь бла годаря настойчивости Уилліамсона, наконецъ, было найдено въ Петергоф скомъ Дворцѣ около 800 вещей, со хранившихся отъ этого сервиза. Онѣ уже сфотографированы, и даже раз рѣшено выставить ихъ для обозрѣнія въ Лондонѣ. Домъ въ 600 метровъ высоты. Законы города Нью-Іорка не уста навливаютъ высоты домовъ; по этимъ законамъ только установлено, что на одинъ квадратный сантиметръ почвы не должно быть тяжести больше 16 Венгерская Стейнель. Въ Шабадкѣ, въ Венгріи, на чался процессъ, который въ ос новѣ своей очень похожъ на происходящій сейчасъ громкій парижскій процессъ. Какъ тамъ, такъ и здѣсь, „героиня”—извѣст ная столичная красавица, имѣю щая знакомства въ высшихъ кру гахъ, желающая жить и весе литься, а въ трудную минуту под готовившая убійство матери, чтобы поскорѣе завладѣть ея деньгами. Вес ной этого года въ Шабадкѣ была убита богатая вдова, Гаверда. Поли ція долго не могла напасть на слѣдъ преступниковъ; только черезъ нѣ сколько недѣль ей удалось уста новить, что это убійство совершилъ нѣкто Аладаръ Яноссы, любовникъ дочери убитой, будапештской кра савицы Маріи Гаверда. Яноссы со знался и заявилъ, что къ этому убій ству его склонили Марія Гаверда и другой ея пріятель, бывшій офицеръ, Антоній Войта. Цѣлью было получить поскорѣе наслѣдство. Яноссы и Войта пріѣхали изъ Будапешта въ Шабадку на автомобилѣ и дождались времени, когда вдова осталась одна. Яноссы за стрѣлилъ ее, и оба они съ Войта не медленно, никѣмъ не замѣченные, вер нулись въ Будапештъ. Марія Гаверда и Войта говорятъ, что о планѣ Янос сы они ничего не знали. Типографія и фото-цинкографія „Южнаго Края“, Сумская ул., д. А. А. Іозефонича. Вдова Стейнель. Обвинявшаяся и оправданная парижскимъ судомъ по дѣлу объ убійствѣ матери и мужа. С м В с ь. Сервизъ Екатерины II. Въ самомъ непродолжительномъ вре мени, въ одной изъ лондонскихъ гал лерей будутъ выставлены, для всеоб-