Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
ЮЖНЫЙ КРАЙ Эрцгерцогъ Францъ-Іосифъ, сынъ недавно скончавшагося эрцгер цога Отто, наслѣдникъ австрійскаго престола. Е. В. Вальковскій, профессоръ новороссійскаго уни верситета, избранный въ про ректоры. Капитанъ Пири, полярный изслѣдователь, недавно до шедшій до 87° сѣверной широты, до которой не доходилъ еще ни одинъ изслѣдователь. Воскресенье, 19-го Ноября 1906 года. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЪ ЯЬ 8944, ,10 Воскресенье, 10-го Ноября 1906 jreда. ЮЖНЫЙ КРАЙ П. В. Полковниковъ, генералъ-маіоръ, убитый въ Полтавѣ 5 ноября. Н. А. Вильчковскій. Докторъ медицины, почетный членъ Краснаго Креста, пользовавшійся особою извѣстностью,какъ хирургъ,въ 60- 80 го дахъ. Скончался 1 ноября. В А. Бахрушинъ. Гласный московской городской думы и извѣстный благотворитель. Скончапся 30 октября. Медаль, выбитая поляками въ па мять покойнаго В. Д Спасовича. 11 Воскресенье, 19-го Ноября 1006 года. ЮЖНЫЙ КРАЙ. Памятникъ Верди въ Нью-Іорнѣ. Памятникъ представляетъ бронзовую статую знаменитаго автора «Травіаты”, .Риголетто”, .Трубадура”, „Аиды” и др., поставленную на пьедесталъ. Вокругъ памятника—символы музыкальнаго вдохновенія композитора. Взрывъ бомбы въ храмѣ св. Петра. (Разсказъ очевидца-причетника). Это произошло 18-го ноября, въ день св. мощей. Торжественное служеніе, совер шавшееся, какъ всегда въ подобные дни, съ подобающей пышностью и великолѣпіемъ, уже оканчивалось, и толпа молящихся въ благоговѣйномъ молчаніи наполняла лѣ вое крыло собора. Я только что окончилъ служеніе и былъ въ сакристіи вмѣстѣ съ кардина ломъ Рамполлои. Какъ вдругъ, гдѣ-то въ правомъ кры лѣ, раздался оглушительнѣйшій взрывъ, долгимъ грохотомъ прокатившійся подъ высокими сводами храма… Наступила безумная паника. Я побѣжалъ на клиросъ, по близости котораго поднимался густой дымъ, и уви дѣлъ, что подлѣ клироса лежатъ обломки жестяной коробки, а среди нихъ горящая бумага и множество длинныхъ гвоздей… Предвидя страшную опасность отъ охватившаго толпу умопомрачительнаго ужаса, епископъ, совершавшій служеніе въ придѣлѣ св, Петрониллы, бросился навстрѣчу бѣглецамъ и закричалъ: «Ничего! Ничего нѣтъ! Остановитесь, это—полуденная пушка! Это—пушка на Яникулѣ!..* Благодаря его хладнокровію и присут ствію духа, паника стала проходить. Но толпа продолжала тѣсниться къ дверямъ. Къ тому же выходы заволокло густымъ дымомъ, которымъ начала наполняться базилика. Межъ тѣмъ я разсказалъ о томъ, что видѣлъ, и нѣсколько лицъ, въ томъ числѣ графъ Печчи, племянникъ папы, отправились вмѣстѣ со мной къ мѣсту взрыва. Между придѣломъ della Navicella и гробницей Климента XIII, изваянной Кановой, подлѣ подвижныхъ лѣсовъ, слу жившихъ, обыкновенно, для незначитель ныхъ внутреннихъ передѣлокъ въ храмѣ, подъ горящей скамейкой лежали тѣ самые остатки адской машины, которые я описалъ выше. Нѣкоторые гвозди были въ нѣсколько сантиметровъ длины. Графъ Печчи нагнулся и захватилъ около дюжины этихъ гвоздей, чтобы показать ихъ папѣ. Они въ точности напоминали тѣ, которые были найдены на мѣстѣ взрыва въ кафе Араньо. Ватиканская стража „San-Pietrini”, съ своей стороны, тотчасъ же организовала охрану и окружила цѣпью остатки бом бы. Въ то же время полковникъ папской гвардіи, слишкомъ, къ сожалѣнію, поздно, спохватился приказать запереть всѣ вхо ды и выходы изъ храма и приступилъ къ первымъ допросамъ. До сихъ поръ не удалось найти ника кого слѣда виновника этого покушенія. Онъ, вѣроятно, ускользнулъ, воспользо вавшись первой минутой паники. О немъ еще не собрали никакихъ свѣдѣній. Людвигъ Бретонъ. Завѣдыааюшій работами по проведенію тунепя подъ Ламаншемъ. ,Воскресенье, 10-го Ноября 1У06 года, 12 южный КРАЙ. Двое „З.ѵ ietrini” ■; орые стояли ра■ любопытства, въ нѣсколькихъ мет рахъ отъ мѣста покушенія, погруженные въ разсматриваніе знаменитыхъ львовъ Кановы, рѣшительно ничего не видѣли, точно такъ же, какъ и монсиньоръ Кіуф- фа, служившій обѣдню у алтаря deli а Naviceila. Первымъ дознаніемъ могли только установить, что снарядъ состоялъ изъ латуннаго ящика, наполненнаго порохомъ и гвоздями, совершенно такими же, ка кими пыла начинена бомба, брошенная въ кафе Араньо. Ящикъ былъ завернутъ въ газеты, „Giornale d’Ita!ia“ и „Messagero*, помѣ ченныя 16-го текущаго мѣсяца. , На днѣ ящика лежали дубовые листья, что даетъ поводъ предпола ать, что бом ба была сфабрикована въ деревнѣ. Папа узналъ о томъ, что произошло, отъ графа Печчи. Онъ давалъ аудіенцію многочисленнымъ посѣтителямъ въ сво ихъ собственныхъ anпартаментахъ и ни чего не могъ ни видѣть, ни слышать. Папа обнаружилъ глубокое волненіе и тотчасъ же спросилъ, есть пи раненые. На отрицательный отвѣтъ графа Печ- чл, папа вскричалъ: Принесемъ благодареніе Господу! Какъ опасны эти безумные для обще ства! Я счастливъ, что моя дорогая ба зилика осталась невредима… Потомъ его святѣйшество сталъ чи тать молитвы, наблюдая, чтобы и пре ступникъ не былъ въ нихъ забытъ… Послѣ полудня, вь 2 часа, папа возоб новилъ свой пріемъ, и вечерня была от служена, какъ обыкновенно, въ соборѣ св. Петра, въ присутствіи многочислен наго собранія богомольцевъ. Какъ только префектъ полиціи узналъ о покушеніи, онъ тотчасъ же призвалъ всѣхъ полицейскихъ коммисгаровъ горо да Рима и приказалъ еще внимательнѣе наблюдать за подозрительными лично стями. Арестовано 60 человѣкъ. Съ другой стороны, министръ внутрен нихъ дѣлъ назначилъ 1,000 франковъ награды тому, кто доставить какія-ни будь свѣдѣнія, могущія послужитъ для открытія виновника покушенія въ кафе Араньо и въ соборѣ св. Петра. 1 І Ь с з и д е н т ъ Ь е с п у б л и к и у с е б я д о м а . Жозефъ Гальтье, сотрудникъ газеты „Temps”, былъ принятъ президентомъ Французской республики въ его имѣніи Лупилльонъ и разсказываетъ о своей поѣздкѣ туда много интереснаго. Лупилльонъ лежитъ среди обширныхъ виноградниковъ и служитъ любимымъ мѣстомъ для отдыха президента, хотя отдыхать ему тамъ совсѣмъ не приходится. Отъ самаго завтрака до поздней ночи цѣлый день пріѣзжаютъ и приходятъ друзья и сосѣди, а если бы не нѣкоторая доза стыдливости, то и ночью пріѣзжали бы гости. Но господину Фальеру очень нравит ся эта сутолока, и онъ сожалѣетъ, что не можетъ пріѣзжать почаще въ Лупилльонъ и оставаться тамъ подолѣе. — Прежде я пріѣзжалъ въ Лупилль онъ каждый мѣсяцъ, но теперь этого не могу. Вотъ что дѣлаетъ съ человѣкомъ политика! Неправда-ли, какъ хороши эти виноградники? Вино будетъ нынѣшній годъ очень хорошее, такъ какъ стояла сухая погода; я никогда не видѣлъ, что бы луга такъ были сухи, какъ теперь; съ самаго мая не было дождя… — Я пилъ на дняхъ ваше бѣлое вино. Везъ комплимента, хорошее винцо! – Неправда ли? Мнѣ не хотѣлось бы пить никакого другого. Самые пріятные для меня часы,—это тѣ, которые я про вожу вь своихъ виноградникахъ… Въ величественныхъ аллеяхъ Рат- буилье я боюсь встрѣтиться съ какимъ- нибудь великимъ человѣкомъ временъ Людовика XV или Людовика XVI. Вы мнѣ можете отвѣтить, что и здѣсь я могу встрѣтить Генриха IV; но это не одно и то же. Здѣсь я у себя дома — онъ также. Когда, въ воскресенье, была закладка театра въ Ажанѣ, я замѣтилъ въ музеѣ до ску, на которой стояло мое имя рядомъ съ именемъ маршала д’Естрадъ. Въ пу тешествіи всегда чему-нибудь научаешься, и я указалъ, что маршалъ, которому при надлежалъ замокъ, гдѣ помѣшается му зей, подписалъ Нимвегенскій мирный трактатъ. Во время закладки я подумалъ; если бы маршалъ вдругъ очнулся и встрѣтился ‘со мной здѣсь, кто бы былъ больше удивленъ? Вѣроятно—онъ. Во время нашего разговора доклады вали все о новыхъ и новыхъ посѣтителяхъ. — Проведите господина въ салонъ,— или—въ мою рабочую комнату, отвѣчалъ Фальеръ. Когда одинъ изъ посѣтителей замѣ тилъ, что домъ президента очень досту пенъ, любезный хозяинъ отвѣчалъ по спѣшно: — У насъ всегда былъ открытый дсмъ; и такъ должно быть и теперь. Это тра диція нашей фамиліи. Какихъ только лю дей не перебывало въ Лупилльонѣ! И Фальеръ разсказалъ нѣсколько анек дотовъ изъ того времени, когда онъ былъ еще сенаторомъ. — Однажды утромъ, въ шесть часовъ, Харьковъ. Типографія „Южнаго Края”, Сумская ул., Гб я застаю на этой террасѣ бѣднаго кре стьянина изъ окрестности. — Что вы тутъ дѣлаете въ такое время? Ничего. — Вы провели здѣсь цѣлую ночь? Нѣтъ, я пришелъ сюда на разсвѣ тѣ, чтобы навѣрняка васъ увидѣть. — Въ другой разъ – я былъ тогда ми нистромъ юстиціи—явился ко мнѣ жи тель Кондома, чтобы поговорить со мной объ его дѣлѣ. Онъ судился съ однимъ изъ своихъ согражданъ и боялся проиграть процессъ. Вы можете, сказалъ онъ мнѣ дру жески,- что-нибудь сдѣлать, чтобъ мнѣ помочь. — Я ничего не могу сдѣлать. — И какъ еще много! Вамъ стоитъ только написать нѣсколько строкъ къ президенту суда, и вы увидите, что будетъ. Вы думаете, что министръ юсти ціи можетъ сдѣлать что-либо подобное! Вы не увидите ни буквы, написанной моей рукой!.. Понятно, Фальеръ чрезвычайно ува жаемъ во всей странѣ; но никто не мо жетъ себѣ представить, какое сильное впечатлѣніе производитъ его личность на простыхъ крестьянъ. Ему приписы ваютъ совсѣмъ невѣроятное могущество. Доказательствомъ этого служитъ слѣ дующій достовѣрный анекдотъ: Однажды, въ бытность Фальера ми нистромъ, крестьянинъ сказалъ со- сѣ:.у; — Послушай, мнѣ кажется, „онъ“ сдѣлался папой. — Это невозможно! Для этого онъ долженъ сперва овдовѣть, а я только что видѣлъ его жену… Женщина-извозчикъ въ Парижѣ.