Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
ЮЖНЫЙ КРАЙ Воскресенье, 11-го Сентября 1905 года. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ НЪ No 8569. Президентъ Рузвельтъ вмѣстѣ съ русскими и японскими уполномоченными послѣ подписанія мирнаго договора. (Изъ .The Illustrated London Nesw“). Р А ЗО Ч А Р О В А Н ІЕ . Камилла Мешана. (Переводъ съ французскаго). Когда послѣдніе газовые рожки у вхо да въ циркъ были потушены, Жанна Фетардъ, въ сопровожденіи своей подру ги Агаты Ренольдъ, сѣла въ ожидавшій ихъ экипажъ. — Да, перестань же, наконецъ, плакать! старалась успокоить свою подругу Агата. Успокойся, пожалуйста! Во первыхъ, плачъ не поможетъ… и, наконецъ, онъ портитъ глаза! Но маленькая Жанна была безутѣшна и поминутно прикладывала носовой платокъ къ своимъ глазкамъ, въ то время какъ ея грудь порывисто поднималась и опу скалась подъ изящной пелеринкой. — Въ отель Баркъ, приказала Жанна кучеру. Когда экипажъ тронулся, она заговори ла, прерывая свою рѣчь тяжелыми вздо хами и всхлипываніями: ■—• Ахъ! Агата, Агата, я несчастнѣйшая изъ женщинъ! — Ну? Развѣ тебя разлюбилъ шталь- мейстеръ Бертрамъ? — Нѣтъ, я сама его не люблю бо лѣе: моя любовь умерла, окончательно умерла… — И во всемъ виноватъ этотъ дирек торъ Франкони! — О! эти директора! эти директора! — Успокойся же, наконецъ! Что тебѣ такое сдѣлалъ господинъ Франкони? Раз скажи мнѣ все: это нѣсколько успокоитъ тебя. — Хорошо. Это началось съ прошлой субботы. Бертрамъ—тогда я его называ ла еще мой Бертрамъ!—только, что кон чилъ свой блестящій номеръ съ дресси рованными жеребцами и оставилъ ар«ну при громѣ рукоплесканій. Какъ хорошо и изящно онъ былъ одѣтъ тогда! Въ чер номъ фракѣ, ослѣпительно бѣломъ жи летѣ, гофрированной манишкѣ, съ высо кимъ, стоячимъ воротникомъ и галстухѣ въ видѣ бабочки. А рейтузы! Рейтузы, которыя такъ чудесно облегали его строй ныя ноги, въ блестящихъ, лакированныхъ ботфортахъ! Но что всего болѣе меня въ немъ восхищало,—это усы, чудные, шел ковистые, золотистые усики, такъ побѣ доносно закрученные вверхъ! Онъ былъ прекрасенъ, какъ молодой богъ, когда съ хлыстомъ въ рукѣ стоялъ среди манежа и заставлялъ своихъ трехъ жеребцовъ, .Спартака”, „Пирамз* и .Тисбея”, про дѣлывать разныя эволюціи. Чудо что та кое! А музыка! музыка, казалось, играла ему побѣдоносный гимнъ, и когда публи ка апплодировала ему, и онъ раскланивал ся, изящно сгибая свой стройный станъ, все мое существо летѣло къ нему тогда навстрѣчу. Да, такъ вотъ, когда онъ окончилъ свой послѣдній номеръ, и, бросивъ въ мою сторону страстный взоръ,— ахъ, этотъ взоръ;— направился къ выходу, къ нему подошелъ режиссеръ Готье и ска залъ ему, что директоръ желаетъ пого ворить съ нимъ и ожидаетъ его въ сво емъ кабинетѣ. Безъ сомнѣнія, подумалъ Бертрамъ, директоръ хочетъ поблагодарить меня за успѣхъ… можетъ быть, даже— кто знаетъ? — прибавитъ жалованья?.. Бертрамъ быстро взбѣжалъ по лѣстни цѣ и черезъ двѣ минуты стоялъ передъ своимъ, весело улыбающимся патрономъ, господиномъ Франкони. — Милѣйшій Бертрамъ,— началъ ди ректоръ,— посмотрите ка мнѣ прямо въ лицо!.. Прекрасно!.. Теперь повернитесь- ка въ профиль… Чудесно! У васъ пол ный подбородокъ и прямой носъ… Нуж но только немного подбить ватой спину, чтобы она была полнѣй, тогда все пой детъ прекрасно. — Подбить ватой спину? Но зачѣмъ же это? — Потому что у меня есть намѣреніе дать вамъ первостепенную роль, кото рая увѣнчаетъ новой славой вашу арти стическую карьеру. Въ пантомимѣ, кото рая въ первый разъ будетъ поставлена на слѣдующей недѣлѣ, выступаетъ Напо леонъ I, въ 1814 г., когда счастье уже измѣнило ему. Какъ это изображено въ знаменитой картинѣ Мейссонье, мрачно и задумчиво проѣзжаетъ онъ по аренѣ, впе реди своихъ генераловъ, на своей исто рической бѣлой лошади, глубоко надви нувъ на глаза треуголку и заложивъ руку за бортъ своего сѣраго сюртука… Такъ эту роль, эту чудесную, отвѣтствен ную роль, я рѣшилъ дать вамъ— во-пер- ,10 ЮЖНЫЙ КРАЙ. Воекрѳсенье, 1 1-го Сентября 1905 года. выхъ, потому, что у васъ прекрасная ка валерійская посадка… притомъ же у васъ полный подбородокъ и прямой носъ. — Такая честь, господинъ директоръ! пробормоталъ Бертрамъ, краснѣя отъ ра дости и смущенія. — Но вы должны будете сбрить свои усы?! — Сбрить свои усы?! — Понятно! Не можете же вы изо бражать Наполеона 1 въ такихъ уси щахъ? Я вамъ разрѣшаю оставить ихъ до генеральной репетиціи… Итакъ, вы предупреждены теперь. До свиданія, мой милый! Волнуемый самыми разнообразными ощущеніями, оставилъ Бертрамъ каби нетъ директора… Подобное обстоятель ство совсѣмъ не приходило ему въ голо ву. Сбрить свои усы — какая жертва!.. Вечеромъ онъ мнѣ повѣдалъ о своемъ горѣ. Ахъ! мы оба были въ отчаяніи! Но роль императора стоила такой жертвы… Всѣ великіе артисты, какъ объяснилъ мнѣ Бертрамъ, должны быть готовы къ подоб наго рода случайностямъ. Развѣ Камиллъ Дюфло не пожертвовалъ своей чудесной бѣлокурой бородой, ради роли Каніо, въ „Паяцахъ*? А Муне Сюлли совсѣмъ об рился, играя во французской комедіи заглавную роль въ .Тартюфѣ”. Нужно было покориться. Тогда мы совмѣстно принялись изу чать исторію… Бертрамъ очень мало зналъ о кампаніи 1814 г.,—я еще менѣе… Мы начали посѣщать музеи. Цѣлые дни проводили мы въ Версалѣ передъ кар тинами лучшихъ мастеровъ. Я между тѣмъ мысленно посылала послѣднее про сти его чудеснымъ усикамъ; они мнѣ казались прелестнымъ цвѣткомъ, который скоро долженъ былъ погибнуть. Вечеромъ послѣ представленія въ цир кѣ дѣлали репетицію. Въ концѣ перваго акта показывается на лошади Бертрамъ, чтобы произвести смотръ войскамъ. Господинъ Франкони остался, видимо, доволенъ. — Да, да, повторялъ онъ, когда онъ сбреетъ усы, выйдетъ совсѣмъ чудесно. Наконецъ, наступилъ послѣдній день. ‘■‘tat.1’ жертвы наступилъ. Бертрамъ от- ‘Праеляьтся въ свою уборную, запирается тамъ и чѢДвзъ часъ выходитъ оттуда въ костюмѣ им.’,еРатора, сумрачный, бри тый, совершенно неузнаваемый. Онъ показывается директору, который восклицаетъ въ крайнемъ удивленіи: .Кто это такой?” „Это я, господинъ директоръ! Шталь- мейстеръ Бертрамъ!* „О!… Но, вѣдь, вы нисколько не похо жи на императора! Положительно ни капли сходства!… Съ вашей круглой, полной физіономіей и толстыми губами, вы похожи на старую бабу!“ .Какъ? Почему на старую бабу?” Бертрамъ былъ страшно взбѣшенъ. Господинъ Франкони подумалъ съ мину ту и потомъ крикнулъ режиссеру: „Господинъ Готье! Господинъ Готье! Посмотрите ка, пожалуйста, на этого императора! Нѣтъ, въ самомъ дѣлѣ! Видѣли ли вы когда-нибудь подобнаго Наполеона, съ такой круглой головкой, на подобіе билліарднаго шара?… Но намъ некогда терять времени. Дайте роль им ператора клоуну Августу—я замѣтилъ, что у него типичный профиль цезаря… Что же касается господина Бертрама… ну, мы дадимъ ему роль маркитантки гре надеровъ… Квартира главнокомандующаго на станціи Гунчжулинъ. (съ фотографіи поручика Коломійцева). На станціи Гунчжулинъ. Магазинъ петербургскаго экономическаго Общества гвардейскаго корпуса. (Съ фотографіи поручика Коломійцева.) Потрудитесь скорѣй сдѣлать все не- обходимое для этого!”. Проговоривъ это, онъ удалился, оста вивъ Бертрама подавленнаго, уничтожен наго, почти близкаго къ обмороку. Такъ вотъ для чего онъ пожертвовалъ своими усами! Ты видѣла его сегодня вечеромъ въ роли маркитантки? Ты, вѣдь, видѣла его, Агата? Онъ былъ просто смѣшенъ, бѣд ный малый, въ своемъ бѣлокуромъ па рикѣ, короткой юбкѣ и черныхъ гама шахъ!… Въ сущности директоръ былъ правъ: онъ выглядѣлъ настоящей старой бабой! До сихъ поръ я этого не замѣчала; но теперь моя любовь прошла, окончательно прошла… Ахъ! какъ я несчастна!”. Маленькая Жанна Фетардъ осушила свои слезы. Коляска остановилась у подъѣзда отеля, и Агата спросила: — А какъ ты находишь клоуна Августа въ роли императора? — Ахъ! я на него вовсе не смотрѣла! Ты понимаешь, у меня было такъ тяжело на сердцѣ*… — Ну, такъ посмотри на него, завтра вечеромъ. Ты убѣдишься, что онъ малый ничего себѣ… я никогда не видѣла им ператора, но убѣждена, что у него гораздо болѣе сходства съ клоуномъ Августомъ, чѣмъ съ этой размазней Бер трамомъ*. — Ты думаешь?… Въ самомъ дѣлѣ?14. — Я увѣрена въ этомъ… Хочешь—я напишу это ему отъ твоего имени, да?… Гарсонъ! крикнула Агата, усаживаясь съ Жанной около столика. „Два шар треза!.. И чернила, перо и бумаги!*. Мы сейчасъ пошлемъ за Августомъ. Воскресенье, 11-го Сентября 1905 гола. 11 южный КРАЙ. Полевой центральный телеграфъ при стандіи Гунчжулинъ. (Съ фотографіи поручика Коломійцева). Полевой центральный телеграфъ при станціи Гунчжулинъ. (Съ фотографіи поручика Коломійцева). Заграничная жизнь. Землетрясеніе въ Италіи. Уже цѣлую недѣлю телеграфъ изъ Ита ліи сообщаетъ объ ужасномъ стихійномъ бѣдствіи, постигшемъ цѣлую область цвѣ тущей страны: тамъ образовался какой-то сейсмическій очагъ, и землетрясеніями унесено много человѣческихъ жизней, разрушено много зданій. Еще вначалѣ изъ Ментауро, Джурильяно, Маида, Якур- со, Мартирано, Санфлоріо, Іонади, Дафи- нарелло, Тропеа, Монталепре, Монтелеоне, Пиццо. Гераце, Баньара, Сидерно, Триси- личо, Катанцаро и др. мѣстъ сообщалось о значительномъ числѣ жертвъ землетря сенія, превышавшемъ двѣ тысячи убиты ми и десять тысячъ болѣе или менѣе тя жело ранеными. Теперь эта гекатомба еше увеличилась. Много пріѣзжихъ отту да, прибывшихъ въ Мессину по случаю праздника Мадонны della Gonsolazione, бросились при первой вѣсти о катастро фѣ на телеграфъ и буквально осаждали чиновниковъ, заваливая ихъ депешами и справками о депешахъ. Но телеграфное сообщеніе было прервано, такъ какъ мно жество столбовъ было повалено. Очень много семействъ бѣжало; кто имѣлъ воз можность—отправлялись въ Неаполь на пароходахъ. Паника овладѣла всѣми. Одного священника охватилъ такой страхъ, что онъ бросился съ балкона и по при бытіи въ госпиталь скончался. Въ Абріа- тико застрѣлился семидесятилѣтній ста рикъ, не будучи въ состояніи перенести гибель своей жены и единственной доче ри. И много трагическихъ сценъ сопро вождало эту грозную стихійную катастро фу. И въ довершеніе ужаса, Калабрія, въ силу тяжелыхъ экономическихъ условій, въ какихъ находится большая часть на селенія, оказалась совершенно безпомощ ной въ дѣлѣ общественной медицины: ни санитарной полиціи, ни госпиталей. Нельзя было подать первую медицинскую помощь раненымъ: давалъ себя сильно чувствовать недостатокъ медикаментовъ. Въ открытомъ полѣ сколотили бараки, гдѣ и лежали на голой землѣ раненые. При такихъ условіяхъ, конечно, много тя жело раненыхъ умерло; на кладбищахъ въ могилы опускали трупы безъ гробовъ, только завернутыми въ саваны. Нѣкото рыя селенія цѣликомъ разрушены, смете ны съ лица земли страшною сейсмичес кою волною, промчавшеюся въ почвѣ съ сѣвера на югъ. Разрушены телеграфныя линіи, желѣзнодорожный мостъ; въ облом ки превращены нѣкоторые з&мки, гордо украшавшіе пейзажъ сельской глуши; милліоны, затраченные на постройку и обстановку дорогихъ палаццо, въ одну минуту превращены въ пыль мусора. Роскошныя зданія лежатъ въ развалинахъ, изъ которыхъ извлекаютъ на свѣтъ Бо жій все новыя и новыя жертвы. Камни мостовыхъ и домовъ мѣстами залиты кровью, покрыты кусками раздавленныхъ разорванныхь тѣлъ, изуродованными тру пами. Десятки тысячъ населенія остались безъ крова. Въ Римѣ ужасная вѣсть о разразившейся катастрофѣ произвела потрясающее впечатлѣніе; былъ открытъ сборъ пожертвованій, была немедленно организована подача первой медицинской помощи на мѣстѣ. Султанъ Абдулъ-Г амидъ и итальян скій анархистъ. Константинопольскій корреспондентъ „Independance Roumaine* пишетъ, что убѣ жавшій въ Смирну, послѣ убійства италь янскаго короля Гумберта, итальянецъ- анархистъ, за нѣсколько дней до покуше нія на жизнь султана, сообщилъ ему лич но о готовящемся покушеніи. Немедленно, послѣ своего счастливаго спасенія сул танъ телеграфировалъ айдинскому вали Кямилу – пашѣ выдать итальянцу большое денежное вознагражденіе и отъ имени султана предложить ему пріѣхать въ Стам булъ. Прибывшій туда итальянецъ былъ представленъ султану, поспѣшившему ввѣрить ему важный постъ при тай ной полиціи. Узнавъ объ этомъ, итальян скій посолъ въ Константинополѣ и нахо дящійся на турецкой службѣ итальянецъ, генералъ-адъютантъ Рамси-лаша стали убѣждать султана именемъ Аллаха развя заться съ опаснымъ анархистомъ, который не преминетъ навлечь бѣду на самого сул тана. Султанъ сильно испугался и поспѣ шилъ вручить доброжелательному анар хисту, 200 турецкихъ фунтовъ на его по ѣздку заграницу. Получивъ богатый бак шишъ и турецкій паспортъ, итальянецъ уѣхалъ въ Швейцарію, а затѣмъ въ Лон донъ, но оттуда черезъ нѣсколько недѣль вздумалъ вернуться въ Константинополь. Однако, на границѣ ему было объявлено, что въ силу султанскаго ирадэ ему вос прещенъ въѣздъ въ Турцію. ,12 южный КРАЙ. Воскресенье, 11-го_ Сентября 1906 года. На отдыхѣ въ тылу арміи. (Изъ русскаго Слова”, съ фотографіи А. Милованова). Христіанство въ ЯпоніиЛ Пропаганда христіанства въ Японіи’дѣ- лаетъ столь быстрые успѣхи,—говоритъ .Evening Standard”, что, повидимому, къ христіанству примкнетъ весь японскій народъ гораздо скорѣе, чѣмъ примкнули язычники-германцы. Конгрессъ гл ухо н ѣ м ы хъ . Общій интересъ возбуждаетъ нынѣ за сѣдающій въ Берлинѣ .національный конгрессъ глухонѣмыхъ”,—національный потому, что всѣ члены конгресса „гово рятъ” только по-нѣмецки. Ихъ—2,000, и хотя пренія ведутся исключительно съ помощью знаковъ и жестовъ, тѣмъ не менѣе засѣданія всегда очень ожив ленныя. Не-глухонѣмой—только одинъ секре тарь, составляющій протоколы. На улицахъ Берлина нерѣдко встрѣ чаются теперь группы гуляющихъ кон- грессистовъ, не издающихъ ни звука, но усиленно жестикулирующихъ. 1 Общій видъ Гунчжулина. (съ фотографіи поручика Коломійцева!. Смѣсь, К о р о л е в а и м о д и с т к а . Королева португаль ская Амелія (род. въ 1865 г ) еще въ бытность свою молодою дѣвушкой очень интересовалась уходомъ за больными. Она изучила медицину и, выдержавъ испытаніе, получила право практи ковать въ качествѣ врача въ королевствѣ Пор тугаліи. Когда королева, проѣзжая однажды въ экипа жѣ по столицѣ, замѣтила въ одномъ мѣстѣ скопленіе народа, она немедленно велѣла оста новить экипажъ, чтобъ узнать о происшедшемъ. Оказалось, что на улицѣ заболѣла одна молодая дѣвушка. Королева приказала отвести больную въ одинъ магазинъ и сама осмотрѣла ее. При этомъ она узнала, что это была бѣдная модистка, не имѣющая ни работы, ни средствъ для того, что бы содержать себя и старуху-мать. Королева немедленно послала бѣднымъ жен щинамъ пищу и другія необходимыя вещи. Черезъ нѣсколько дней дѣвушкѣ было прика зано явиться во дворецъ, и королева вручила ей шляпу, которую она сама сшила. — Возьмите эту шляпу въ качествѣ модели, сказала она, назовите этотъ фасонъ „Амелія” и скажите своимъ заказчицамъ, что я сама ее сдѣлала. На другой же день королева появилась въ та кой же точно шляпѣ и попросила своихъ при дворныхъ дамъ, чтобы и онѣ себѣ пріобрѣли та кія же. Нѣсколько мѣсяцевъ спустя, модистка была уже въ состояніи нанять себѣ магазинъ и взять нѣсколькихъ мастерицъ. Харьковъ. Типографія „Южнаго Края”, Сумская, ул., д. А Іозефовича, No 13.