Ілюстрований додаток до номеру газети “Южный Край”. Щотижневе видання.
ЮЖНЫЙ КРАЙ Воскресенье, 26-го Іюня 1911 года. ИЛЛЮСТРИРОВАННОЕ ПРИБАВЛЕНІЕ КЬ No 10328. Помолвка будущ аго наслѣдника престола въ Австро-Венгріи. Голубая бабочка. (Силуэтъ). Дверь отвирилась съ тихимъ меланхо лическимъ скрипомъ. Въ комнату вошла Татьяна Говорятъ, что на ружность обманчи ва; наружность Татьяны могла под твердить этотъ афо ризмъ. Татьяна походила на старую вѣдьму, которая въ полночь садится на метлу и черезъ трубу уле таетъ на шабашъ. Мало того: Татьяна походила на старую злую вѣдьму, кото рую на шабашѣ, ка залось, раздразнилъ какой-нибудь шут никъ-лѣшій. Глаза ея блестѣли такъ зло вѣще, какъ они мо гутъ блестѣть только рые волосы космами виски и на лобъ. Если Эрцгерцогъ Карлъ-Францъ Іосифъ. Принцесса Цита Пармская. у вѣдьмъ; сѣ- спускались на глаза ея похо- и такое же черное, какъ ея глаза въ молодости. Рукава она засучила. Она готовилась разогрѣвать хозяйское ку шанье на старой полуразвалившейся плитѣ, сквозь щели которой поднима лись кверху языки пламени, и дымъ расползался по кухнѣ. Но человѣкъ, одаренный фантазіей, предположилъ бы другое: онъ предположилъ бы, что Татьяна разведетъ костеръ подъ кот ломъ, въ который положитъ ядови тыхъ травъ, и начнетъ варить колдов скія зелья; или раскалитъ до-бѣла на кострѣ чугунную сковородку и на чнетъ поджаривать на ней жабъ и ля гушекъ, волчье сердце и большихъ сѣрыхъ змѣй. Да, Татьяна походила на злую вѣдьму, на старую вѣдьму, только что вернувшуюся съ шабаша или готовящуюся туда улетѣть. Что то маленькое, красивое, похожее на голубую бабочку, трепетало въ ея рукахъ. Ея темные кривые пальцы на поминали лапы гигантскаго паука; па укъ крѣпко держалъ голубую бабоч ку; какъ ни бейся она, ей не вырвать ся изъ его цѣпкихъ лапъ; онъ торже ствовалъ побѣду. Голубая бабочка въ рукахъ Татьяны была маленькимъ голубымъ письмомъ. Ея руки больше привыкли къ за- коптѣлымъ горшкамъ и ухватамъ, къ самоварной трубѣ, вьюшкамъ и углю; ея руки привыкли къ сапогамъ и ка лошамъ, которые она чистила каждое утро, и къ грязной посудѣ, которую она мыла два раза въ день. Поэтому на крылышкахъ голубой бабочки два темныхъ пятна, какъ двѣ страшныя рожи, строили другъ другу гримасы. И все же наружность Татьяны была обманчива; у злой съ виду старухи, у вѣдьмы, было кроткое любящее серд це и душевный голосъ.! Войдя въ комнату, Татьяна вздохнула, съ сожалѣніемъ по глядѣла на жильца, Гурія Львовича,— онъ только что вер нулся со службы, усталъ и былъ блѣ денъ,—затѣмъ опять вздохнула и, нако нецъ, сказала таин ственно: — Письмо тебѣ, батюшка, есть. — Почтальонъ по далъ? — Нѣтъ, не поч тальонъ. Почтальона не было; и грѣха на душу брать не стану: не было. — Отъ кого же, бабуся, письмо? Татьяна перевела духъ и сказала еще таинственнѣе: —Дѣвченочка при несла: передай, го воритъ, бабуся, ва шему жильцу. Я было и спросила: „отъ кого“? А она гово ритъ: ужъ онъ знаетъ. Я говорю: теперь его дома нѣтъ, а, какъ при- Жозефъ Кайо, глава новаго французскаго министерства. дили на тѣ блуждающіе бо/огные огоньки, которые заводятъ сбившихся съ дороги путниковъ въ непроходи мыя топи, въ трясину, то сѣрыя кос мы напоминали плывущій по утрамъ надъ болотами туманъ. Сѣть мелкихъ и крупныхъ морщинокъ покрывала лицо ея; морщины тянулись по лбу, змѣились около глазъ и около губъ; старая кожа Татьяны была прокопче на кухоннымъ чадомъ и дымомъ, какъ хорошій окорокъ. Платье на Татьянѣ было такое же старое, какъ она сама, Адольфъ Мессими, новый французскій военный министръ. детъ, передамъ”. Ладно, говоритъ. Сунула письмо и была таксва. Пожа луйте. Татьяна подала голубую бабочку съ двумя пятнышками на крыльяхъ; за тѣмъ дверь скрипнула снова. Татьяна ушла. * * * Гурій Львовичъ такъ осторожно держалъ письмо въ рукахъ, какъ буд то оно было хрупкой вещью, которую, не остерегшись, можно было разбить. ,2 ЮЖНЫЙ КРАЙ Воскресенье, 26 го Іюня 19ч /ода Памятникъ М. Д Скобелеву, открытый въ Варшавѣ 12 іюня. Къ спуску дредноута „Севастополь”. Балтійскій судостроительный и механическій заводъ, на которомъ строился линейный корабль „Севастополь”. Корабль виденъ въ закрытомъ эллингЬ за вода; направо отъ эллинга стапель, въ которомъ строится броненосецъ .Пе тропавловскъ”; налѣво—исполинскій кранъ для поднятія тяжестей. Его блѣдное лицо маленькаго заху далаго чиновника выражало полное изумленіе; его безцвѣтные глаза—по мѣсь голубыхъ и свѣтло сѣрыхъ,—свѣ тились любопытствомъ. Онъ не получалъ писемъ въ хоро шенькихъ конвертикахъ; онъ полу чалъ записки и письма отъ сослужив цевъ, такихъ же безцвѣтныхъ и мел кихъ, какъ онъ самъ. Эги записки и письма были полны скучною прозой и даже нѣсколько походили другъ на друга. Во всѣхъ неизмѣнно стояло: „голубчикъ Гурій! пришли три рубля; нужны до зарѣзу; двадцатаго отдамъ”. Иногда вмѣсто трехъ стояло два руб ля, рубль. Вообще, цифра мѣнялась; мѣнялось и обращеніе: писала „лю безный Гурій”, „дружище Гурій”, мѣ нялся срокъ отдачи; но во всѣхъ за пискахъ и письмахъ стояла та же скучная суть. Гурій Львовичъ вертѣлъ конвертъ въ рукахъ, на конвертѣ не было ад реса—и старался угадать—отъ кого. Но онъ не могъ догадаться. Тогда дрожащими пальцами онъ взялъ его за уголки и разорвалъ. Изъ конверта выпалъ засушенный цвѣтокъ „Анютины глазки” и голубая бумажка. Гурій Львовичъ съ недоумѣніемъ взглянулъ на цвѣтокъ, понюхалъ его —отъ цвѣтка пахло какими то милыми духами,—и принялся за письмо. Письмо было странное; въ письмѣ его называли противнымъ и милымъ; въ письмѣ его упрекали за недогад ливость; въ письмѣ спрашивали: не ужели онъ не можетъ понять, что его любятъ? Въ письмѣ стыдили его: если онъ самъ такой трусъ, что только молча вздыхаетъ, то ему говорятъ: васъ любятъ, любятъ. Въ письмѣ была смѣсь ребячества, шалости и настоящей женской искрен ней любви, которая пробивалась въ словахъ, сквозила между строкъ и да вала письму свѣтъ и тепло. Еще ни одна женщина не говорила Гурію Львовичу слова любви и не смотрѣла на него нѣжными глазами. Онъ былъ плохого мнѣнія о своей на ружности; онъ искренно думалъ, что женщина не можетъ его полюбить. Лицо его было сѣро и неинтересно; его глаза не сверкали задоромъ и юношескимъ огнемъ, отвагой, смѣ лостью, всѣмъ, что нравится женщи намъ, чго придаетъ даже обыденнымъ лицамъ жизнь и красоту. Усы у него были смѣшные и маленькіе; даже бо рода пробивалась какими то перьями, хотя у многихь мужчинъ, право, ни чуть не умнѣе, а даже глупѣе его, росли великолѣпныя бороды, дѣлав шія этихъ мужчинъ похожими на еги петскихъ жрецовъ или итальянскихъ бандитовъ. А онъ, съ своей чахлой бородкой, былъ такой жалкій, зау рядный, непримѣтный человѣкъ. Кто же гришетъ ему? На голубой бабо-;кѣ не было подписи. Сердце его забилось. Вмѣстѣ съ голубой бабочкой въ комнату ворвался солнечный лучъ. Кругомъ стало свѣтлѣе и лучше. Фо тографіи родныхъ и знакомыхъ, жи выхъ и давно умершихъ, улыбались со стѣнъ, какъ будто понимали его радость и торжество. Чахоточные цвѣ ты иа окнахъ загорѣлись яркою зе ленью и словно подняли свои поник шіе листья. Маленькіе стѣнные часи ки затикали веселѣе; „поздравляемъ, поздравляемъ”—слышалось въ ихъ рѣзвомъ „тикъ-такъ”. Въ окно съ громкимъ жужжаньемъ влетѣла боль шая зеленая муха; Гурій Львовичъ весело поглядѣлъ на нее; ему каза лось, что и эта зеленая муха спѣшитъ его поздравить. Да, вмѣстѣ съ голу бой бабочкой въ комнату ворвалось много солнечныхъ лучей! Гурій Львовичъ прочелъ еще разъ письмо и схватился за голову. Вдругъ глаза его упали на засохшій цвѣтокъ. — Вѣдь, это подпись! прошепталъ ohij . Анютины глазки! Писала Анюта. Гурій Львовичъ тихонько повторялъ это имя. А. И. Бестужевъ-Рюминъ, капитанъ ) ранга, командиръ перва го дредноута „Севастополь”, бывшій послѣднимъ старшимъ офицеромъ эскадреннаго броненосца„Севастополь”, затопленнаго въ Портъ-Артурѣ. Вдругъ онъ поблѣднѣлъ, и губы его задрожали. — Эго она. * * * Анюта нашлась, Эго была дочка секретаря земской управы, къ которому онъ заходилъ изрѣдка. Положимъ, она не обратила на него почти никакого вниманія, но, вѣдь, дѣвушки стыдливы и хитры; Гурій Львовичъ слышалъ, что развѣ изъ сотни одна покажетъ, что инте ресуется мужчиной, который угрюмъ, холоденъ и равнодушенъ. А кто же могъ догадаться, что онъ, Гурій Льво вичъ, не равнодушенъ, не холоденъ, что онъ просто робокъ, что онъ не смѣетъ ни думать объ Анютѣ, ни под нять на нее глазъ, ’ Найдя Анюту, Гурій Львовичъ по блѣднѣлъ отъ счастья и страха; такъ ,3 Воскресенье. 26-го Іюня 1911 года ВОЕННЫЯ СУДА НА ВОЛГЪ. Съ фотографій, снятыхъ въ Самарѣ. блѣднѣетъ путникъ, то мившійся жаждой въ пу стынѣ и увидѣвшій свѣт лое озеро: что если эго озеро только миражъ, только шутка глазъ, устав шихъ отъ жгучихъ лучей полуденнаго солнца? Е:ли судьба ззхотѣла подарить ему женскую лю бовь, то лучше малень кихъ ручекъ Анюты для передачи этого дара найти было трудно; по крайней мѣрѣ, онъ самъ такъ ду малъ объ этомъ. На сво емъ вѣку ему случалось встрѣчать двухъ-трехъ женщинъ, красота кото- Канонерка „Карсъъ Канонерка „Ардаганъс По Волгѣ на буксирѣ ведутъ въ Каспійское море для несенія военной службы двѣ канонерки — „Карсъ“ и „Ардаганъ“. Экипажъ этихъ судовъ состоитъ изъ двадцати офицеровъ и 160 матросовъ. Онъ цѣлуетъ Анюту и шепчетъ. — Ахъ ты, прелесть! Затѣмъ, въ свое время наступаетъ черный день въ его жизни, день, когда къ нимъ пріѣзжаетъ мать Анюты и та „бабушка”, которая была при появ леніи самой Анюты на Бо жій свѣтъ. Какъ онъ томится, какъ мучается! Что пережива етъ онъ! Что онъ терпитъ! И какъ велика его ра дость, когда дѣтскій крикъ оглашаетъ комнаты, и онъ понимаетъ,что все конче но. Какъ велика его ра- Репетиція смотра великобританскаго флота, во время коронаціонныхъ торжествъ. рыхъ слѣпила глаза; Анюта была не изъ нихъ. Къ лучшему! Богъ съ ними, съ этими красавицами. Гурію Львови чу почему-то казалось, что такія кра савицы не вѣрны мужьямъ. Ужъ слиш- комъ много поклонниковъ находитъ ихъ красота. Нѣтъ, эта дѣвушка не была красавицей. Эго была милая барышня съ весе лыми сѣрыми глазами и ямочками на щекахъ, въ которыхъ прятался смѣхъ. У ней былъ полненькій подбородокъ и чудные русые волосы; и если бы распустить ихъ, они бы закрыли Аню ту до колѣнъ. Что за блаженство имѣть ее женой! Что за свѣтлое счастье! Счастье безъ бурь и грозь, тихое семейное счастье, которое бѣдный маленькій человѣчекъ только и понимаетъ. Онъ улыбался. Картины прошлаго мелькнули передъ нимъ нимъ, какъ на лентѣ синемато графа. Ему вспомнился долгій взглядъ дѣ вушки, которымъ она посмотрѣла на него въ прошлый вторникъ, и улыб ка, которая сверкнула на ея губахъ, и многое другое. Все теперь ожило, все возстало изъ праха. Точно рѣзвые мотыльки вспорхнули эти воспомина нія изъ подъ сѣраго пепла прожитыхъ дней. Рой рѣзвыхъ мотыльковъ при велъ за собой тотъ голубой мотылекъ, что съ двумя пятнами на крылышкахъ прилетѣлъ изъ рукъ старой Татьяны. И картины будущаго явились вслѣдъ за картинами прошлаго. Онѣ были еще прекраснѣе и милѣе; онѣ были еще ярче, богаче фантазіей, красками, свѣтомъ, тепломъ. Гурій Львовичъ видѣлъ себя жени хомъ Анюты. Смѣющаяся, радостная, она ждетъ его каждый день; она выбѣгаетъ къ нему навстрѣчу; спѣша, она разска зываетъ ему, что случилось съ ней со вчерашняго вечера, какъ она спала ночь, какіе видѣла хорошіе, предвѣ щающіе счастье сны, что дѣлала ут ромъ, какія работы начала и какія кончила, какъ кормила куръ, что слу чилось съ ихъ кошкой Маруськой. А съ кошкой случилось чрезвычайное происшествіе: она чуть-чуть не упу стила въ щелку пойманную мышь. И жаль, что не упустила; какъ ни какъ, мышь все-таки жаль. Она такая бѣд ная, маленькая и безобидная; грызла бы себѣ, да грызла какую нибудь ко рочку, что стащила въ щель, чѣмъ высовывать носъ на свѣтъ Божій и попадаться въ лапы съ острыми ког тями. Дѣвушка разсказываетъ, кто у нихъ былъ, что говорили ея подруги, кото рыя находятъ, что Гурій Л ь в о і и ч ъ , хотя и очень молчаливый, но хорошій человѣкъ. Дальше Гурій Львовичъ видѣлъ, что Анюта уже его жена. Веселая свадьба осталась позади. И шампанское, что пили за ихъ здо ровье, и счастье, и поцѣлуи, которыми они мѣнялись, и вечеръ, и танцы, и смѣхъ гостей. Все вошло въ обычную колею, ту колею, отъ которой для избалован ныхъ людей пахнетъ скукой, для не избалованныхъ—счастьемъ. Гурій Львовичъ приходитъ со служ бы домой. Почему не встрѣчаетъ его Анюта? Что за странная, непонятная исторія? Что за диво? Раздѣвшись, онъ начинаетъ искать Анюту; онъ находитъ ее смѣющейся, взволнованной въ спальнѣ. И когда онъ спрашиваетъ ее, что это значитъ, она склоняется къ нему на плечо и застѣнчиво говоритъ, что онъ будетъ отцомъ. дость, когда онъ знаетъ, что сейчасъ его позовутъ къ Анютѣ, что дверь вотъ-вотъ заскрипитъ, точно распах нетъ ему объятья. * * * И дверь заскрипѣла на самомъ дѣлѣ. Дверь заскрипѣла и пропустила Татьяну. — А, вѣдь, письмо то не къ тебѣ, голубь! сказала Татьяна входя. Гурій Львовичъ поблѣднѣлъ и по шатнулся. — Какъ не ко мнѣ? спросилъ онъ хо лодѣя. — Грѣхъ такой вышелъ. Прибѣга ла дѣвченочка опять; думала, ты еще не вернулся со службы. „Напутала я, говоритъ, бабуся; снесла письмо не ту да”. А какъ услыхала, что ты воро тился, бѣжать—и была такова. — Кому же письмо, Татьяна? — Кто жъ его знаетъ, голубь? Мало развѣ въ нашемъ домѣ жильцовъ? Можетъ, въ сосѣднюю квартиру пись мо писали, а дѣвченочка занесла его къ намъ. Грѣхъ вышелъ. Татьяна развела руками и вышла вонъ. И вслѣдъ за ней упорхнуло все, что было веселаго и свѣтлаго къ комнатѣ. Упорхнули всѣ яркіе, шаловливые мотыльки, всѣ солнечные лучи. Гурій Львовичъ опустилъ голову на руки. Впереди тянулась, какъ пыльная до рога, безконечная, сѣрая, скучная жизнь. Ничего въ ней не было: ни счастья, ни ласки, ни женской любви. Онъ былъ счастливцемъ на одно мгно венье. Онъ былъ счастливцемъ только потому, что какая-то глупая дѣвочка перепутала квартиры. Жгучая обида залила его сердце, и горькія слезы текли по его щекамъ. А. Грузинскій. ЮЖНЫЙ КРАЙ ,4 Ю Ж H b lj f l K J> А J | Производство сахара въ европейскихъ государствахъ въ тоннахъ (60 пуи.) значительными перегонами, и вотъ на одной изъ этихъ линій, между горо домъ Пеорія, въ штатѣ Иллинейсъ, и Сенъ Луи введены комфортабель ные вагоны, приспособленные для спанья. Складныя кровати, привинченныя къ стѣнкамъ вагона, опускаются на ночь. У изголовья имѣется электриче ская лампочка и приспособленіе, ко торое держитъ книгу, для желающихъ читать. Небольшой несгораемый шкафъ для сохраненія цѣнностей пассажи ровъ составляетъ часть обстановки вагона. Вагонъ снабженъ уборной, гдѣ пассажиры могутъ соверша-ь свой туалетъ. Утромъ пассажиръ бо- платно получаетъ кофе и закуску. Первый экзаменъ. — Считать умѣешь?… Ну считай: одинъ два… — Три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять, валетъ, дама, король. Подсудимый: Чихъ! Защитникъ: Господа, слышите, какъ чихаетъ подсудимый. Такъ не можетъ чихать тотъ, у кого не чиста совѣсть. („Ніед. В1.“) Новости науки и изобрѣтенія. Мгновенная остановка кораблей. Извѣстный американскій изобрѣта тель пневматическаго тормаза для же лѣзнодорожныхъ поѣздовъ Вестинга- узъ недавно закончилъ новое важное изобрѣтеніе—тормазт для кораблей, съ помощью котораго можно не толь ко остановить корабль моментально, но и тотчасъ же дать ему обратный полный ходъ. Тормазъ этотъ долженъ принести громадную пользу въ смыслѣ предупрежденія столкновенія судовъ, особенно во время тумановъ. Спальные трамваи. Какъ ни странно звучатъ слова «спальные трамваи” для европейца, но такіе трамваи уже существуютъ въ Америкѣ. Дѣло въ томъ, что вся страна здѣсь покрыта сѣтью электрическихъ трам вайныхъ линій, которыя тянутся изъ города въ городъ. Достаточно сказать, что весь путь отъ Нью-Іорка до Чи каго можно сдѣлать въ трамваѣ. Въ малонаселенныхъ штатахъ суще ствуютъ трамвайныя линіи съ очень Автоматъ для чистки улицъ. Чистильщики улицъ въ Нью- Іоркѣ составляютъ армію въ 2,500 человѣкъ, одѣтыхъ въ бѣлую форму—символъ чистоты. Но такъ какъ большинство чистильщиковъ получаютъ свои должности по протекціи, то ихъ работа, обыкно венно, оставляетъ желать много лучшаго. И вотъ теперешній коммиссаръ старается замѣнить ручной трудъ механическимъ. До сихъ поръ постепенно вводились механичес кія щетки, устроенныя на паро конныхъ телѣгахъ. Всѣ эти спо собы, однако, оказались неудовле- творительными, такъ какъ зна чительная часть сора попадала въ канализаціонныя трубы и по слѣднія очень часто засорялись. На дняхъ былъ демонстриро ванъ автомобиль для автоматиче ской чистки улицъ. Онъ соединя етъ въ себѣ громадную щетку для заметанія улицъ, ящикъ и резервуаръ съ водой для поливки улицъ въ сухую погоду. Машина эта не поднимаетъ пыли. По мѣрѣ напол ненія сора въ ящикѣ, автомобиль от правляется на свалочный пунктъ. Коммиссаръ отдѣла остался очень до воленъ чистотой работы автомобиля и скоростью, и примѣненіе этого спо соба очистки улицъ уже рішено въ принципѣ. — Вы, сударыня, изнурены, совсѣмъ изнурены. — Уны, да! Подумайте, какъ много требуется отъ человѣка съ добрымъ сердцемъ. Четыре бала въ пользу бѣдныхъ, 6 базаровъ, 10 благотворитель ныхъ концертовъ. И притомъ столько неизбѣж ныхъ туалетовъ. О, какъ много горя на землѣ! („Fliea. В1.)“ стательнаго тріумфа Пруссіи и про возглашенія въ версальскомъ дворцѣ Германской имперіи. Но если надъ этой цифрой произ вести операцію, подобную предыду щей, то получится цифра 1888: 1871 + 1 + 7 + 8 + 1 = 1888. Это—годъ „трехъ императоровъ”. 9 го марта умираетъ императоръ Виль гельмъ I. Наступаетъ скоротечное цар ствованіе Фридриха III, покончившаго всѣ земные счеты 15-го апрѣля. На престолъ Германіи вступаетъ импера- теръ Вильгельмъ И. Путемъ же примѣненія къ этой цифрѣ нехитраго перваго ариѳмети ческаго дѣйствія, по указанному уже способу, мы получимъ цифру 1913: 1888+ 8+ 8+8+ 1 = 1913. Итакъ, по мнѣнію радикальнаго ма’ тематика, въ 1913 году произойдете въ Германіи перемѣна образа пра’ вленія. Харьковъ. Т ипограф ія «Ю жнаго К рая». С ум ская ул., д. А. А. Іозеф овича, No 13. Воскресенье, 26-го Іюня 1911 года. смьсь. 1913-й годъ. Въ одной изъ радикальныхъ нѣ мецкихъ газетъ появилась замѣтка подъ сенсаціоннымъ заголовкомъ „1913-й годъ”. Авторъ замѣтки „съ математической точностью” пріуро чиваетъ къ 1913 году установленіе въ Германіи республиканской формы пра вленія. Исходнымъ пунктомъ для такого вывода послужила капризная природа ціфры 1849, обозначающей, по сло вамъ автора замѣтки, годъ „повсе мѣстнаго строительства въ Германіи баррикадъ”. 1849+9+4+8 + 1 = 1871. Эта дата вписана красной строкой въ исторіи Германіи: это—дата бли